Для начала послушаем одного из одесских поэтов Илью Рейдермана. Вот что он поместил на своем сайте:
«Осенние купания в Гоголевской луже
Субъективные заметки
Итак, в нашем городе произошло некое событие. Официально о нём сообщалось так: «C 8 по 11 сентября 2009 г. на базе Одесского литературного музея проходит Первый Гоголевский открытый литературный фестиваль. Фестиваль посвящен современному литературному процессу и призван стать ежегодным крупным событием в Одессе и в литературном мире».
Слова относительно «крупности события» сочтём за невинную рекламу. Но обратим внимание на словечко «открытый». Это неправда! Перед нами типичное закрытое мероприятие, которое нужно исключительно тем, кто включён в список участников. Ещё два десятка лет назад стало ясно: прежней литературной жизни больше нет. Кончилась. Есть лишь множество «тусовок» вокруг тех или иных журналов, есть некие замкнутые и самодостаточные «круги», в которые попасть можно лишь в силу личных связей, постоянно вращаясь на орбите, мелькая, общее духовное пространство (а только в нём и может жить культура) рухнуло, и связано это было не только с распадом страны. Мы уже дожили до того, что выставки «продвинутых» художников – устраиваются для самих же художников, музыканты, далеко оторвавшиеся от простодушных слушателей, играют для музыкантов. А поэты – читают стихи в кругу поэтов. Культура – как недоброй памяти столовая самообслуживания. Ручейков да и просто луж, на которые разделилась культура – множество! Хвалите друг друга – глядишь, и вас похвалят, и вы можете прослыть гением некоей «тусовки зет».
Вся эта преамбула к тому, что заявленное как «открытый фестиваль» мероприятие – не что иное, как обыкновенный «междусобойчик» группы московских литераторов. Некоторые из них в последнее время зачастили в Одессу, а на этот раз решили пригласить других москвичей.
Список участников представителен: приехала даже Людмила Петрушевская, да и весьма «раскрученный» сегодня Дмитрий Быков, редактор журнала «Октябрь» Ирина Барметова, в самом деле сделавшая кое-что для Одессы, выпустив четыре года назад специальный номер журнала, посвящённый литературе города. А заодно Дмитрий Веденяпин, Леонид Костюков, литературный критик Лев Данилкин, бывшая одесситка Мария Галина. Одессу же представлял главным образом Борис Херсонский.
«Скажите, а у вас поэтов есть?» –
звучит вопрос на языке одесском.
«Поэтов есть» – да нужно их прочесть
и в этой жизни не считать довеском.
Этими строками открывается моя новая книга «Одесские этюды», долго вылеживавшаяся в ящике стола. Мы, одесситы – в отличие от москвичей, – непрочитанные поэты. Убеждён, что из стихов ныне живущих в городе поэтов можно составить весьма добротную антологию. Но существует ли в нашем городе нормальная литературная жизнь? Ответ проблематичен. Что ещё печальней: напрочь отсутствует литературная критика. В этой ситуации встреча с москвичами была бы очень полезной. Но список официально заявленных участников был крайне ограничен. Одна зубастая одесская поэтесса, впрочем, достойная уважения, разговаривала с организаторами, просила включить её в число участников, дала свою визитку. Ей, конечно, даже не позвонили. А одна московская литературная дама, бывшая одесситка (пусть не говорят, что бывших одесситов не бывает!), сказала сквозь губу: я работаю с текстами. Они работают не с людьми, люди их не интересуют. Их интересуют тексты, и даже не содержание текстов, а исключительно «стилистика», по которой можно безошибочно определить принадлежность человека к «нашим». Или «не нашим».
Итак, фестиваль был, конечно, интересным мероприятием. Но был ли он полезным для Одессы? Для литераторов города? Людмила Петрушевская, автор замечательной прозы, пела и показывала рисованные мультфильмы. Что было, конечно, сюрпризом. А Мария Галина язвила относительно завышенных амбиций одесситов, которые зря гордятся одесской литературой и своей принадлежностью к Одессе. Что было чуточку обидно. А Валерий Хаит, напротив, утверждал, что литература Одессы достойна похвал, но называл почему-то преимущественно имена писателей-юмористов – Г. Голубенко, М. Векслера. Что же он ещё Жванецкого не назвал и не бросил лозунг «Одесса – столица юмора»? А главное: что делать писателям-не юмористам? Каждая из сторон выстраивала свои «списки» в соответствии со своими стилевыми предпочтениями. Что же делать тем, кто «в списках не значился»? Считать, что они в литературе «не существуют»?
Вечный гоголевский сюжет, вечные «мёртвые души». Вопрос только в том, кто именно те, кто «не попал в списки», или те, кто изо всех сил, в соответствии с постмодернистской эстетикой, имитируют бурную видимость жизни?
Слушал я стихи москвича Дмитрия Быкова – очень талантливый человек. Но поэт ли (в том традиционном смысле, который вкладывался в это слово)? Фельетонист. Впрочем, он читал стихи, которые сам считает серьёзными, со светлой улыбкой, даже весело выпуская изо рта клубы мрака, живописуя разложение мира. «Оставь надежду всяк сюда входящий». И я ведь знаю, что не он один такой, что такова «мода», что в тусовке те, кто следуют этой моде, и потому являются писателями современными. Хочешь быть в ряду современников - возьми на вооружение чёрный юмор, иронию, временами переходящую в цинизм, демонстрируй отвагу тотального неверия и презрение ко всему «человеческому, слишком человеческому». Ценность имеют не человек, не жизнь, а только «текст». «Слова на бумаге». Знаки. Концепты. Жесты.
Кто-то, может быть, сдерживает свою боль, как Борис Херсонский, но делает своё дело с холодком вивисектора, кто-то, как Мария Галина (в прошлом хороший поэт), прибегает к изысканной поэтической парфюмерии. Но ведь никакие парфюмы не перебьют запаха разложения, мертвечины! Постмодерн разрушителен для культуры. Разложение духа, неумолимая логика распада. Послушаешь эти стихи, да и подумаешь: а есть ли ещё место для лирики? Для исповедального слова? Для искренности? Для «прямой речи»? Для того, что называлось поэзией, и что было воспеванием мира в его красоте и трагизме, как бы голосом самого бытия? Следует ли ещё писать стихи или нужно создавать «тексты», вынеся за их пределы жизнь, личность, «человеческое, слишком человеческое»? Для того, чтобы именоваться поэтом (а это сегодня важнее, чем быть им), не следует ли что-то в себе умертвить? Пастернак писал об опасной в трагические времена «вакансии поэта». Но есть ли ещё эта вакансия?
И похоже, что фестиваль, названный Гоголевским, получил неожиданно точную характеристику. Гоголь (пророчески!) писал о жизни, из которой уходит суть, и остаётся пустая видимость, о жизни, которая притворяется живой, но уже мертва. Сколько я видел в своей жизни «мероприятий», сколько дел, конечная цель которых - предъявить как можно убедительнее некий «фиктивно-демонстративный продукт» (словечко замечательного философа Г.А.Щедровицкого)! Впрочем, сегодня в ходу другое словцо, заимствованное у француза Бодрийяра, – «симулякр». Симуляция чего-то подлинного. Вот и фестиваль – типичная постмодернистская игра, прокручивание самоценного сценария, без заботы о действительном деле. А делом могла бы быть забота о собирании одесских литературных сил, о действительном преодолении нашего провинциализма. О действенной помощи тем, кто ещё мыслит и пишет по-русски. Всё же, как- никак, действо происходило под эгидой литературного музея. Я бы на месте администрации музея хотя бы комнату завёл, в которую бы одесские авторы приносили и дарили свои вышедшие книги. Библиотеку книг одесских авторов. Не говоря уже о большем. Или и вправду «они любить умеют только мёртвых»?
P.S. Относительно лужи, ежели кто забыл, по словам Гоголя, она была в Миргороде. И символизировала нашу вечную безалаберность: все обходят лужу или тонут в ней, но никто не возьмёт на себя труд её засыпать. Нынче лужа оказалась в Одессе. Мы все – в этой луже?
Илья Рейдерман,
член Одесского отделения Конгресса литераторов Украины»
Горькая заметка, написанная на нервном срыве. Многое в ней справедливо. По дороге в Литмузей я встретила известную в Одессе поэтессу, члена Конгресса литераторов Украины и позвала ее с собой. «А меня туда не приглашали, и я не пойду», – ответила она.
Не были позваны журналисты, не были официально извещены Одесские отделения Союза писателей Украины, Конгресса литераторов Украины. В фойе раздавались программки фестиваля, но только для участников и гостей с бейджиками. «Просто писатели» и «просто поэты» должны были списывать мероприятия со стенда. А ведь в городе существует служба информации горисполкома, которая по электронной почте рассылает для СМИ программу мероприятий на неделю, оттуда журналисты узнают о различных событиях, получают пресс-релизы. Можно было бы задействовать эту службу, как это делают театры и другие заведения культуры.
Мне удалось выклянчить одну программку, и я была приятно поражена обилием очень хороших задумок. Достаточно назвать такие невероятно интересные темы: «Движение журнальной литературы 165 лет спустя», «Смена элит в современной русской литературе», «Творчество как принуждение», «Поэтика и литературность фотографии», «Общий язык. Украинский и русский – формирование, разделение, синтез, смешение», «Преодоление провинциализма и ведущих к нему условий. Создание единого литературного пространства», «Литература плюс кино», «Мастер-классы», да еще творческий вечер Л. Петрушевской. Обилие других крупных московских имен. Ну просто пиршество для души и польза для ума великая.
Однако в эти же дни в городе проходил Международный фестиваль русских театров зарубежья. Тоже крупное событие в украинской культуре. Это устоявшийся фестиваль, который уже много лет проходит традиционно с 5 по 11 сентября. Сдвигать его невежливо по отношению к театральной культуре Одессы. Да и кто станет это делать? Зачем? Наверное, все-таки именно «Первый литературный» должен был учесть совпадение сроков и отодвинуться на три дня. Или действительно, это была чисто московская тусовка, и ей надо было захватить последние солнечные деньки на побережье? А художественная общественность города должна была мелкими перебежками носиться по Одессе: «Так, в 16 часов спектакль «Дядя Ваня» в Болгарском центре, в эти же 16 – мастер-класс малой прозы в галерее Порто. Ох, а ведь в это же время лекция Бориса Херсонского в Литмузее о внешних и внутренних механизмах творчества, когда еще его доведется послушать?»
Приходилось ограничивать себя, выбирать что-то одно, а зачем? Чтоб не было слишком много культуры на одну художественную личность? Так что ли? Так ведь не водка, небось…Не проще ли было избежать накладок, и разойтись во времени с Театральным фестивалем, если только, конечно, не мнить себя единственно заслуживающими внимания.
Если фестиваль, действительно, устраивается для себя, приятной поездки на юг, тогда все правильно. Но, думаю я, любой фестиваль, это не только событие для его участников и гостей, но и для некоего культурного пространства, заполняющего город, для его обитателей, его художественной элиты, это обмен опытом и адресами, установление контактов. И тогда это ступенька вверх по лестнице духовного развития общества. А для того, чтобы это случилось, надо, чтобы это общество, как минимум, смогло на нем побывать.
Редко, когда в Золотой зал Литмузея набивается столько народу, как на выступление Людмилы Петрушевской. Идя туда, я предвкушала встречу с ее удивительной драматургией или отрывком из романа. Какая удача, можно будет послушать писательницу в ее же исполнении. Однако, ее сильной прозы нам не досталось. Досталась довольно слабенькая, на уровне капустника, поэзия. Петрушевская выступила с концертом, читала стихи, пела. В Москве это, наверное, было бы интересно, вот, оказывается, московские писатели, не только пишут, но еще и спеть могут. Но нам-то в Одессе хотелось бы ознакомиться не с гарниром к ее творчеству, а с самим творчеством. А нам преподнесли курьез, кунштюк, поющую драматургиню. Балаганчик…
В чем я категорически не могу согласиться с Рейдерманом, так это с избранным им тоном. Нельзя обсуждать вопросы творчества, поэзии, культуры на верхних нотах. Истерика культуре, хоть она и женского рода, не к лицу.
И с чего это он напустился на постмодернистов? Ну ты относишь себя к другому направлению, но ведь и то имеет право на жизнь. Что за литературная ксенофобия? Нельзя указывать, кому как чувствовать, ощущать себя в этом мире и самый этот мир, кому сеять разумное, доброе, вечное, а кому страдать по пропащему человечеству. Зачем расставлять ограничительные флажки?
И название фестиваля – Гоголевский, вполне законное. Оно совершенно не означает, что фестиваль должен быть посвящен творчеству Гоголя. Это ж не «Гоголевские чтения». Имени Гоголя, памяти Гоголя, а наполнение может быть совершенно разное. Иначе, можно застрять на одной тематике, в одной плоскости.
Ладно, не будем о грустном. У нас впереди еще не один одесский сентябрь, и не один фестиваль, который с каждым разом будет набираться жизненного опыта и расцветать. Ведь этот, первый, еще ребенок. Не суетитесь, не машите руками, дайте ему подрасти.
Виктория Колтунова, тоже член Конгресса литераторов Украины, а также Союза кинематографистов Украины и Международной федерации журналистов.