В нашей стране появился новый, оригинальный жанр литературы. Эпистолярный. Не надо хихикать и утверждать, что этому жанру лет этак двести, ежели не больше. Мы, украинцы, этот жанр модернизировали и вывели совершенно новую его ипостась. Правда, это касается только переписки простого народа с властями. По вертикали. Потому что по горизонтали все нормально. Если верхние этажи переписываются между собой, все в рамках логики и здравого смысла. То же самое в переписке этажей нижних. А вот если они вздумают пообщаться письменно снизу вверх и сверху вниз, то получается точно, как в поговорке: в огороде бузина, а в Киеве дядька. Причем именно в Киеве. Именно там находится тот самый дядька, который к бузине имеет весьма отдаленное родственное отношение.

Начнем с бузины.

Месяца два назад автор этих строк, написала письмо очень уважаемой ею ПРЕМЬЕР-МИНИСТРУ УКРАИНЫ, ГЛАВНОЙ ЖЕНЩИНЕ КАБМИНа, ЗАЩИТНИЦЕ ВСЕХ УГНЕТЕННЫХ И НЕИМУЩИХ УКРАИНЦЕВ, НАШЕЙ ДОРОГОЙ ЮЛИИ ВЛАДИМИРОВНЕ

  Вот оно, я привожу его дословно.

«Уважаемая Юлия Владимировна!

Я хочу обратить Ваше внимание на ситуацию, в которой оказались украинские кинематографисты. У большинства пенсия 600 гривен. Как это произошло: снимался человек в фильме, или сам фильм снимал, работа шла, в пенсию засчитывалась. А потом год кинематографист сидит без работы. Находится в творческом простое. В пенсию этот год не засчитывался. Вот и вышло, что проработав всю жизнь в отрасли, которая давала государству колоссальные прибыли, человек на старости лет оказался просто выброшенным за борт жизни. Ни книги купить, ни в театр сходить. А потребность в культуре колоссальная.

Более того, за квартиру заплатить не хватает, на еду. Не говоря уж о творческой невостребованности в нынешних условиях отсутствия кинематографического производства. А отсюда инфаркты, депрессии, рак. На каждом съезде Союза кинематографистов вначале зачитывают списки умерших за период от съезда до съезда. На последнем съезде в апреле этого года, присутствовавшие в зале устали стоять, заслушивая список ушедших из жизни коллег. Казалось, скорбный поток имен никогда не иссякнет. У читавшего этот мартиролог драматурга Владлена Кузнецова к концу списка от усталости сел голос. А ведь все это были люди, которыми когда-то гордилась страна, их портреты висели на стенах квартир украинцев, у них брали автографы, за ними бегали подростки-фанаты. Неужели они заслужили на старости лет подсчитывать копейки, одеваться в секонд-хендах?

Союз кинематографистов уже выступал с предложением поднять минимальную пенсию членам Союза до 3 000 гривен, но в ВР что-то застопорилось. А ведь всего в Союзе 1200 человек, из них пенсионеров около шестисот, неужели этой горстке людей нельзя отдать дань уважения, которую они заслужили? Разве это так обременит бюджет? Для страны – это всего-ничего, даже не полкопейки, но имидж ее вырастет сразу неизмеримо.

И еще. Представим себе шестьсот человек уникальных специалистов, а кинематографисты, это профессия штучная, редкая. В настоящее время эти люди заняты вопросами выживания. Не лучше ли было бы, если б им не приходилось думать о куске хлеба насущного, заниматься недостойными их квалификации приработками, а передавать свой опыт молодым, писать книги, учебники по кинематографии, если уж кино не снимается, или как-то еще быть полезным высокому искусству, которому они отдали жизнь? Но нет, каждый старается, если еще есть силы, заработать что-то на пропитание, пусть не по профессии. Разве это по-хозяйски так бессмысленно тратить высококвалифицированный человеческий ресурс? Если бы этой крохотной группе людей с уникальными знаниями и навыками была предоставлена возможность не думать о куске хлеба, а заняться передачей своего творческого опыта молодому поколению, то может быть, удалось сохранить национальную школу украинского кино, пока хотя бы в теоретическом выражении.

Я обращаюсь к Вам с огромной просьбой, поднять в ВР и Кабмине этот вопрос и предложить спасти тех, кто когда-то приносил стране деньги и славу. Поднять им нижнюю границу пенсии до 3 000 гривен. О них надо позаботиться, пока они живы. И вместе с ними, в них, пока еще живет украинская школа кино, опыт поколений и память великих мастеров экрана.

Эта школа уходит с каждым днем, не дайте ей уйти без возврата…

С уважением Виктория Колтунова,

кинокритик, драматург, правозащитник,

член: Союза кинематографистов Украины,

Конгресса литераторов Украины,

Международной федерации журналистов,

Международного комитета защиты прав человека при ООН».  

Вот такое письмо, касающееся небольшой группы людей с уникальной профессией, людей удивительных знаний и навыков. В Украине 48 миллионов населения, а старых кинематографистов… ну просто о чем говорить, одна восьмисот тысячная от общего числа украинского народа.

Какой можно было ожидать ответ от уважаемых депутатов и правительства?

Ну, самый неожиданный и благоприятный был бы такой: да, конечно, уважаемая пани правозащитник, мы этот вопрос рассмотрим в ближайшее время, да это вообще не вопрос, что тут рассматривать, примем решение и пусть кинематографисты-пенсионеры поскорей засядут за книги и лекции, мемуары и учебники для будущих поколений наших киношников, которые возродят славу Украины, как одной из передовых кинематографических держав мира!

Но, конечно, прожив энное количество лет в журналистике вообще и постперестроечной в частности, я несколько утратила девическую наивность студенческих лет. А потому ждала что-то вроде «Вопрос рассматривается, о результатах сообщим позже, когда эти киношники повыздыхают, чтоб само рассосалось».

Ну, типа, некогда тут, надо решить, как у МВФ бабки стрельнуть под эпидемию и сколько из них кинуть таки-да на тамифлю, а сколько на…там посмотрим на что!

Это, конечно, была бы классическая отписка, но и с отпиской можно работать, настаивать, писать дальше и т. д.

Но это если все про бузину. И я, и они. А если появляется дядька..?

Дядька появился в лице Министерства труда и социальной политики. Точнее, в лице заместителя начальника департамента пенсионного обеспечения пана (а может быть, и пани?) Т. Негоды.

Не заморачиваясь проблемами национального кино, товарищи народные депутаты и члены правительства перекинули мое обращение в Минтруда, мол, ответьте там что-нибудь, вы же привыкли отвечать на дурацкие письма выходцев из народа.

И потому в назначенный Законом месячный срок я получила ответ от Киевского дяди, который начинался так:

«Шановна Викторіє Григорівно! Відділом роз’яснювальної роботи з питань пенсійного забезпечення Департаменту пенсійного забезпечення розглянуто Ваше звернення».

(Вот тебе на, что Вы, уважаемый пан (а может быть, и пани) Т. Негода! Я к Вам и не думала обращаться. Зачем обращаться по конкретному вопросу к человеку, от которого решение данного вопроса абсолютно не зависит).

Далее: «Урядом постійно проводиться робота щодо підвищення пенсій… Так, наприклад, тр-тр-тр, проведено перерахунки пенсій тр-тр-тр… до середньої заробітної плати працівників тр-тр-тр зайнятих у галузях економіки тр-тр-тр величини оцінки одного року страхового стажу тр-тр-тр у зв’язку із збільшенням тр-тр-тр суттєво підвищити рівень пенсійного забезпечення громадян тр-тр-тр розширити диференціацію пенсій тр-тр-тр показник співвідношення середньої пенсії тр-тр-тр на аналізі динаміки тр-тр-тр».

Ну, читатель, наверное догадался, что «тр-тр-тр» я приводила исключительно в его, читателя интересах, который, если б я ему привела письмо пана (а может быть, и пани) Т. Негоды полностью, просто выпал бы в осадок. По двум причинам: во-первых, жутко бы устал, продираясь сквозь дебри этих пенсионных дифференциаций и прочих заморочек на целую страницу. Во-вторых, он бы бедный искал что-то конкретное в отношении заслуженных престарелых кинематографистов, а фиг ему, зась!

О кинематографистах этот киевский дядя, (а может быть, и тетя) ни слова не проронили. Чисто партизан на фашистском допросе. Крепкий орешек, черт побери! Аж завидки берут, кто знает, как я повела бы себя, если б была на месте Т. Негоды. А вдруг бы проговорилась? Ну так, скажем, да идите вы к черту со своими уникальными личностями, у нас работа с населением, биомассой, и дифференциация пенсий, а не отдельных индивидуумов.

Там еще была такая замечательная фраза: «…усунути зрівнялiвку в розмірах пенсій…»

Это о какой-такой уравниловке речь? Это о том, что пенсия пересичного украинца отбарабанившего всю жизнь на трудовой ниве, зачастую составляет 580 гривень, а пенсия бывшего депутата Верховной Рады, 4 года протиравшего штаны на ее удобной скамейке – 30 тысяч гривен! Разница в 50 раз! Это что ли уравниловка! И как ее надо устранять? Депутату поднять, или работяге опустить?

Какова максимальная пенсия в Украине? Думаю, что это знает только тот, кто ее получает, да еще парочка тех лиц, кто ее назначал, в том числе и себе, любимому. Не буду ручаться, но в журналистских кругах поговаривают, что Леонид Данилович Кучма еще при президентстве своем успел обеспечить себе заслуженный отдых на 170 тысяч гривен в месяц. Это между ним и бабулькой из пригорода Лубен или Ривного надо устранить уравниловку?

Оказывается, у нас не только «золотая молодежь» есть. Есть еще и «золотая стародежь». Функционеры, обеспечившие себе «золотую старость». Вот если их пенсии ограничить уровнем в 10 тысяч, да за счет высвободившихся денег поднять минимальную пенсию до 3 тысяч гривен, то как зажил бы наш простой народ, и представить страшно. Это ж тогда о какой «бедной Украине» могла б идти речь, если б каждый пенсионер стал зажиточно жить? Нормально питаться, на отдых ездить, как любой старик в Европе. Но вопросы пенсий не простой народ решает, а дядьки из Киева. И себя они не обидят.

А к «дядькам из Киева» простые артисты и режиссеры никак не относятся. Даже если они в Киеве живут. Даже, если они кумиры украинского народа.

Так что плохи их дела, талантливых, но таких неимущих…

Постскриптум: я колебалась, приводить ли пример кинорежиссера, лауреата премий многих кинофестивалей, моего друга Александра И. или это будет травмировать его близких. Но все-таки в интересах других кинематографистов решила привести.

Не имея возможности прожить на свою пенсию, Саша пошел в ночные сторожа на стройку. Другой-то профессии, кроме как кино снимать, у него не было. Но в киноинституте его учили не только постановке кадра, но и честности, принципиальности. Поэтому, когда он увидел, как ночью некоторые руководители вывозят со стройки не принадлежащие им стройматериалы, вызвал милицию. Его уволили. А через несколько дней около дома ударили сзади железной трубой по голове. Он выжил, но потерял речь. Все понимает, читает книги, но вместо связной речи произносит отдельные звуки. Так же пишет. Отдельные буквы. Больно смотреть, как он мучается, пытаясь что-то сказать.

Не место ему было в сторожах. Не место…