«Красивая гадина!» - доносится до меня, когда я уже сижу под столом, пытаясь достать свою кошечку, ищущую там спасения от тёти-доктора. Произносит её та самая тётя-доктор – Ирина Вячеславовна. «Я надеюсь, ты ей всё рассказала по этому поводу?!» - возмущается моя подруга, выслушивая вечером мой рассказ о нашем «лечебном» процессе. Нет, я ей ни слова не сказала, измученная не меньше, чем моя кошечка. Потому что до этого мы долго, не менее часа, ждали, когда, наконец, нами займутся. Моя Дикси нервничала. Я тоже. Дверь смежного кабинета время от времени открывалась, из неё выходили то врач, то сестра – за дверью кипела своя жизнь. Я терпеливо ждала, полагая, что там в это время оказывают помощь ещё какому-то четырёхлапому пациенту. Потом выяснится, что там никого, кроме медперсонала, не было…
«Красивая гадина!» - Да и что я могла ей сказать? Что она сама гадина? Только некрасивая.
Наконец, дошла «очередь» до нас. Опять мою кошку заламывали, как биндюжника, набросив на неё какое-то тряпьё, чтоб уж совсем сделать невозможным какое-либо сопротивление с её стороны. Обезумевшее животное издавало сдавленные отчаянные звуки. Я рядом чуть не плакала, держала её, считая, что всё это необходимо для её выздоровления… После этой многочасовой пытки, связанной с вливанием большого количества жидкости и невозможностью воспользоваться туалетом, мы возвращались домой без каких-либо признаков улучшения.
Когда моя кошечка заболела, я долго перебирала всевозможные клиники, и никуда не решалась обратиться. В одной из очень именитых и очень дорогих клиник незадолго до описываемых событий угробили собачку моей знакомой. Ей просто назначили препарат печально известной фирмы Пфайзер. Оказывается, этот препарат запрещён для пожилых животных, а собачке было 14 (!) лет, вот и не справилась она с этой нагрузкой.
В конечном итоге мой выбор определился географическими соображениями (близость к дому) – на мою беду в то время «Ветеринарная помощь», кроме клиники на ул. Крымского имела филиал на Соломенке. Вот в этот филиал я и направилась с единственной просьбой – учитывая характер моей кошечки, её стрессовость и неприятие никакого над собой насилия, назначить ей лечение, которое я могла бы проводить в домашних условиях. Оказалось низзя. Обязательно, ну обязательно нужны капельницы. Я умоляла обойтись домашними инъекциями и пилюлями. В конце концов, я сдалась под натиском хозяйки «заведения».
Мне было сказано принести животное, поскольку «хозяйка» приедет специально для того, чтобы осмотреть Дикси. Впоследствии оказалось, что мадам приезжала с другой целью – чтобы прооперировать опухоль собачке, а уж заодно не выпустить из своих цепких объятий мою кошечку. Гораздо позже я узнала, что прооперированная собачка не проснулась после наркоза…
А пока я пребывала, не могу сказать, что в счастливом, но неведении. Я не знала, что даже диагноз был поставлен неверно. Смотрела с надеждой на хозяйку клиники, прибывшую на огромном внедорожнике (думаю, что рано или поздно психиатры выделят в отдельную категорию граждан, снующих по городским дорогам на Вне Дорожниках). А пока я слушала Галину Александровну – молодую женщину, всю в кудряшках и нарощенных коготках, больше напоминающую хозяйку парикмахерской, чем врача, пусть даже ветеринара. Она говорила много и уверенно. Зачем-то поведала мне, что в её клинике запрет на эвтаназию. С течением времени мне этот запрет стал понятен – зачем за малые деньги убивать животных, если можно за гораздо большие деньги над ними поэкспериментировать, пополнить свои знания, скорей всего недополученные в ВУЗе.
Над моей кошкой эта дамочка поиздевалась всласть: после пятой капельницы у Дикси случился ишемический инсульт. С 30 сентября по 5 января я боролась за жизнь своей кошечки. Увы, исход инсульта сложно прогнозировать. Слишком поздно мне порекомендовали врача, для которой бережное отношение к животному, знание зоопсихологии – не пустой звук. Как оказалось, такие тоже есть. К счастью. Те, для которых их пациенты - не товар, не источник заработка, а живые существа со своими особенностями, своей психологией и душой.
А пока я не могу отделаться от ощущения пульсации сердца моей кошечки у меня под пальцами. Никаких признаков жизни более трёх суток – только с трудом уловимое биение сердца, которое хотело жить. А может быть, это маленькое сердечко чувствовало, как я за него цепляюсь…
На фото: Дикси, какой она была