Знакомую мелодию «Мурки» в этот раз играл не муровец Шарапов, «коная» под уголовника перед грозным Горбатым. И не «блатные» шансонье Аркаша Северный или Борис Рубашкин. Нет, в программе аккордеониста и депутата Партии регионов Яна Табачника «Честь имею пригласить», которая вышла на телеканале «Интер», неофициальный гимн советского и постсоветского криминалитета исполнил действующий первый зам Генерального прокурора Украины Ренат Кузьмин http://censor.net.ua/ru/video_news/view/149734/talanty_partii_regionov_quotpoimeliquot.

Суперопытный работник прокуратуры не мог не понимать, ЧТО он играет. Сейчас уже немногие помнят, что первоначальная версия «Мурки» представляла собой просто «жестокий романс», в котором ревнивый мужчина застрелил неверную жену – без всяких «урок», «шалав» и «малин».

Но в массовом сознании зафиксированы совсем другие варианты «Мурки». Самый «классический» из них:

Прибыла в Одессу банда из Ростова,

В банде были урки, шулера.

Банда занималась тёмными делами,

И за ней следило Губчека.

Темнота ночная, только ветер воет,

А в развале собрался совет –

Это хулиганы, злые уркаганы,

Собирали срочный комитет.

Речь держала баба, звали её Мурка,

Хитрая и смелая была.

Даже злые урки – и те боялись Мурки,

Воровскую жизнь она вела.

Потом эта самая Мурка «упала на измену», стала «шалавой», что окончилось закономерным финалом:

Здравствуй, моя Мурка, Мурка дорогая

Здравствуй, моя Мурка, и прощай!

Ты зашухерила всю нашу малину

А теперь маслину получай!

Кто не знает, «маслина» на жаргоне – это пуля.

В старых одесских вариантах песни 1920-х годов фигурировали и «Любка», и «Машка», но в 30-х укрепилась именно «Мурка». Как объясняет знаток блатного шансона некто Фима Жиганец, эта метаморфоза произошла тогда, когда песня из Одессы вышла на широкие просторы СССР и попала в Москву. Выбор нового имени, скорее всего, подсказала сама тема.

Дело в том, что в 20–40-е годы «мурками» называли сотрудников легендарного МУРа (Московского уголовного розыска). Даже присказка такая была: «Урки и мурки играют в жмурки», то есть, одни прячутся, другие – ищут. А к тому же «Мурка» – вариант имени Мария, Маша. Как пишет господин Жиганец, таким образом для уголовников имя «Мурки» стало воплощением гнусности и подлости, оно в их воображении связывалось с коварными «ментами».

Интересно, неужели прокурор Кузьмин не знал об этой смысловой нагрузке песни, которую он так умело, с вариациями наигрывал на рояле? Она именно о том, как доблестные бандиты «завалили» сотрудника или информатора правоохранительного органа. «Урки» таки убили «мурку».

Или не знали прокурор об особом статусе этой песни в криминальном мире? Вспомните, как бандит Промокашка в классическом фильме «Место встречи изменить нельзя» проигнорировал классические фортепианные экзерсисы Шарапова («так каждый может») и чуть ли не с набожностью затребовал любимую «Мурку». Она явно была для него чем-то сакральным. И не только для него, а для сотен тысяч советских «уголовничков».

А потому автор уверен: не подобает и не следует прокурору исполнять этот неформальный гимн уголовных преступников – да ещё и в эфире рейтингового канала страны, перед миллионами зрителей. И дело совсем не в наличии или отсутствии чувства юмора. Репутация высшего надзирательного органа Украины, его дистанцированность от криминального мира – это материя слишком серьёзная. И шутки здесь неуместны.

Ян Табачник сказал во время передачи: «Иногда действительно лучше петь, чем говорить. Ведь музыка объединяет нас даже тогда, когда митинговая риторика раскалывает».

Митинговую риторику я и сам не люблю. Но, господа, если та музыка, которая вас объединяет, это «Мурка», то я предпочёл бы держаться от вас подальше.

Источник: http://www.unian.net/rus/news/news-415542.html