Путь Турции в Объединенную Европу был долгим: с 1950-х годов Анкара начала участвовать в различных военно-политических и экономических ассоциациях со странами Запада, затем получила статус ассоциированного члена ЕЭС. В 1999 году Турция подала заявку на полноценное членство в Евросоюзе. За последние годы Турецкая республика выполнила почти все требования, которые выдвигал к ней Евросоюз – кроме одного: подписав протокол о таможенном союзе с ЕС, Турция приняла специальный протокол, в котором говорится, что это не означает признания ею Республики Кипр. Ненормальная ситуация, когда государство, стремящееся войти в состав Европы, не признает одну из стран, ее составляющих, стала причиной серии скандалов: Кипр выразил Турции протест, а руководство ЕС заявило, что переговоры с Турцией начнутся в срок, но до признания Турцией Кипра стать членом Евросоюза эта страна не сможет.

Реакция Турции была яростной: премьер Эрдоган заявил, что его страна выполнила все предварительные условия ЕС и больше на уступки не пойдет. Под давлением Европы Турция признала существование курдского народа и разрешила использование курдского языка, отменила смертную казнь и реформировала судебную систему. В 2004-м Совет национальной безопасности (СНБ), являвшийся фактически высшей властью в стране, подобно политбюро ЦК КПСС и Совету экспертов Ирана, лишился права вмешиваться в политику. Иными словами, для вступления в ЕС Турция радикально изменила все государственное и общественное устройство, де-юре отказавшись от кемализма (идеология, названная по имени первого президента страны генерала Кемаля Ататюрка), определявшего лицо страны с 1923 года.

Но при этом ЕС продолжает колебаться. И не случайно: малоизвестным у нас остается поразительный факт, что самыми рьяными сторонниками вступления Турции в ЕС являются радикальные исламисты и ультралевые. Точнее, наиболее прагматичные из них. Объяснение этому простое: в сегодняшней Европе можно все. Когда мулла в Лондоне или Копенгагене призывает к джихаду против «евреев и крестоносцев», а троцкист зовет «пролетариев» на баррикады, это называется «свободой слова». А вот в Турции это невозможно, пока действует мощная кемалистская традиция силового подавления экстремистов (соответствующие законы отменены под давлением ЕС, но традиция жива). Но если Турция войдет в Европу, крайние радикалы смогут действовать открыто. Поэтому лидеры исламистской Партии справедливости и развития тянут Турцию в Европу, поэтому сейчас не слышно о ее вооруженном отряде – движении «Хезболла», уничтожившем сотни противников исламизма. «Хезболла» не была разгромлена спецслужбами – она просто исчезла, растворилась. Но ряд труднодоступных районов страны, по сведениям турецкой контрразведки, де-факто контролируется «хезболлахами».

За ПСР и «Хезболла» стоит тайная секта «Нурджулар», запрещенная законом, но имеющая серьезные позиции в госструктурах, особенно в полиции и жандармерии, в бизнес-сообществе, в учебных заведениях. Через подконтрольные фонды – Ufuk, Serhat, Turk Odjagi, Fethulla Odjagi – сектанты, стремящиеся к превращению Турции в государство «чистого ислама», финансируют мелкое предпринимательство в Турции и за ее пределами; контролируемые ими печатные и электронные издания, в том числе телеканал Saman Yolu, газеты Sizinti, Zafer, издательский комплекс Hakikat Kitab Evi имеют немалое влияние. И это влияние сейчас используется для обеспечения вступления страны в ЕС.

Разумеется, вряд ли премьер Эрдоган и глава турецкого МИДа Абдуллах Гюль на следующий день после принятия Турции в ЕС снимут галстуки, наденут все еще запрещенные фески и провозгласят возвращение турецкого народа к «чистому исламу». Но... В юности Эрдоган посидел в тюрьме за стихи: «…Мечети – наши казармы, купола – наши шлемы, минареты – штыки. Наши солдаты полны веры…» – может, это были ошибки молодости, однако, похоже, что глава турецкого правительства своим взглядам не изменял.

Свидетельством тому стало его высказывание по поводу запрета ношения паранджи во французских школах и вузах: на вопрос журналиста о его отношении к этому премьер ответил странно – мол, ему неприятно, что его дочери могут носить исламские платки в Европе и США, а на родине – нет. Казалось бы, в огороде бузина, а в Киеве – дядька, но это только кажется: человек сказал о том, что его по-настоящему волнует.

Что будет представлять собой Турция в качестве члена ЕС? Она станет бастионом радикального исламизма, нацизма и марксизма всех мастей. Об этом говорит, в частности, то, что турецкие общины в Европе гораздо сильнее исламизированы, чем собственно турецкие города и села. В европейских мечетях произносятся откровенно разрушительные призывы к джихаду, по улицам Берлина и Брюсселя турецкие женщины почти поголовно ходят в паранджах, а в Турции, где это до последних лет было запрещено, да и сейчас еще по инерции не приветствуется, женщин в исламских одеяниях и бородатых мужчин (бороды тоже были под запретом до 1999 года, запрет снят по требованию ЕС) пока немного. Если турецкие общины в Европе в последние годы практически не интегрируются в светское общество, откуда взять уверенность в том, что сама Турция сумеет сохранить и приумножить уже имеющиеся островки европеизации?

Главным из таких островков (даже целым архипелагом) до недавнего времени были Вооруженные Силы. Примечательный факт: в Турции сотни женщин служат офицерами на флоте, даже на подводных лодках, в Украине нет ничего похожего. Армия традиционно была оплотом кемализма, и без ее постоянного участия в политике страна давно оказалась бы во власти той или иной разновидности тоталитаризма. Прошлые 80 лет исламисты, коммунисты и нацисты регулярно устраивали мятежи, а в конце 1970-х даже устроили междоусобную гражданскую мини-войну. На выборах радикальные партии различного толка никогда не получали меньше 30% голосов – и это при том, что откровенные экстремисты были и остаются под запретом. Именно поэтому СНБ три раза устраивал военные перевороты и один раз, не отменяя демократии, разогнал правительство и запретил правившую тогда исламскую Партию благоденствия, не дав стране пойти путем «исламской революции».

И что интересно: экономика развивается, растет уровень жизни, Турция все больше интегрируется в мировое сообщество, туристы не вылезают из  страны, поднимается образовательная планка, а экстремистские настроения растут. В чем дело? Западные политологи предпочитают не замечать этого, а наши просто ничего не знают. Между тем антитезой радикальному исламу в Турции являются не слабые и аморфные демократические партии, а фашиствующие «серые волки» плюс коммунисты. Демократия – удел немногочисленной интеллектуальной элиты, страшно далекой от народа, что показали последние выборы, приведшие к власти исламскую ПСР.

«Европейское будущее» Турции просматривается уже сейчас. Эрдоган, несмотря на активизацию террористов, заявляет, что чрезвычайное положение (ЧП) вводиться не будет. Почему – понятно: это помешает вступлению Турции в ЕС. А эффективно бороться с боевиками без введения ЧП невозможно. Значит, война в Турции будет расширяться: за экстремистами в этой стране стоят широкие слои населения, и резерв у «хезболлахов», «серых волков» и «Дев сол» («Революционные левые») очень велик – это не разрозненные группы ольстерских, корсиканских и баскских боевиков, это, как ни грустно признать, мощные народные движения. В августе 2005 года в Стамбуле начал легально (!) выходить журнал «Аль-Каида», чего представить себе еще пару лет назад было невозможно. А международная «Хизб-ут-Тахрир» (Партия исламского освобождения) публично заявляет, что в Турции будет восстановлен халифат; (кстати, в Великобритании эта партия действует легально, и без давления со стороны ЕС не выходил бы в Стамбуле журнал «Аль-Каида», и не выступала бы с заявлениями «Хизб-ут-Тахрир»).

Хитрости, к которым прибегают европейские политики, пытающиеся оттянуть принятие Турции в ЕС, выглядят беспомощно. Лучше прямо заявить, что Европа – для европейских христианских народов. Ведь не оскорбительно сказать китайцу или японцу, что они – не европейцы, почему это же нельзя сказать туркам или арабам? Почему должно приветствоваться желание радикальных исламистов, будь то турецкие или алжирские, жить в Европе, пользоваться тамошними благами цивилизации и безнаказанно проповедовать человеконенавистнические идеи, оскорблять и терроризировать своих новых «земляков» и несогласных в своей собственной среде? Почему нужно впускать в ЕС страну, которая может послужить мостом усиленного внедрения в Европу радикальных исламских движений?

Пока что почти все шаги, предпринятые в Турции для вступления в ЕС то ли по инициативе местных демократов, то ли исходя из далеко идущих планов радикальных исламистов, ведут к разрушению основ стабильности турецкого общества. Кемализм за восемь десятилетий продемонстрировал свою адекватность турецким реалиям и, главное, способность изолировать экстремизм, одновременно обеспечивая экономический рост. Похоже, что в ближайшие десятилетия турецкий народ сможет строить более благополучное и свободное общество только в случае сохранения кемалистской системы власти. Поэтому предложения Австрии и Франции установить для Турции режим особых отношений с Европой вполне конструктивны – он обеспечит устойчивость экономического развития самой крупной – 70-миллионной –  страны Ближнего Востока. Любой иной путь (собственно, все, что делалось на «турецком векторе» до сих пор) может привести к самоубийству Европы.