Дуракам закон не писан

Народная мудрость

 Когда обижают ребенка, куда он бежит за защитой? Правильно, к маме и папе. А когда он вырастает, а мамы и папы уже нет, куда он бежит за защитой? Правильно в суд. Только большой вопрос, найдет ли он там защиту своих прав и свобод. Потому что там заседают не мама и папа, а дяди и тети, которым этот человек до лампочки, а свои личные интересы ближе к телу. И получается, что после суда человеку уже бежать некуда, выше Верховного суда у нас ничего нет, сиди и плачь.

И плачут, потому что неправедное решение суда это, прежде всего – человеческое горе.

Несколько месяцев назад приехала в Одессу инициативная группа Народного Люстрационного Комитета, возглавляемая его сопредседателем, нардепом Федором Олексюком. Группа выступила перед одесскими журналистами в Областном союзе журналистов, или, как говорят в Одессе, «у Работина». Они презентовали свой проект обращения к Президенту Украины в той части, которая касается судебной власти Одессы и области.

Я лично нашла в этом обращении массу знакомых имен. Поскольку в газетах работаю всю жизнь, то с исками обиженных на публикации граждан приходилось сталкиваться часто. Ну, не нравится людям, когда их на газетных страницах выводят за ушко да на солнышко за взятки и прочие нехорошие поступки. Обижаются. В суд бегут. А судьи у нас, как известно, абсолютно некоррумпированные. И судят по совести и закону. Иногда. Вот так подал банк «Пивденный» иск в суд на журналистку Т. Метелеву за якобы ложные сведения об этом чудесном банке и потребовал с нее лично совершенно символическую сумму. По его, банка, меркам. Пришлось бы журналистке продать свою квартиру, чтобы загладить обиду банку «Пивденный». Правда, по закону надо бы подавать в суд по месту обидчика, то есть в Киев, где проживает Метелева. Но это ж банку надо на поездки туда двух своих адвокатов деньги тратить. А жаба давит. И хоть и было это незаконно, но подал банк иск в Одесский Приморский суд по месту жительства банка. Пусть ответчица к банку туда-сюда ездит. У нее же деньги личные, а у банка коллективные. А мы привыкли интересы коллектива ставить выше интересов отдельной личности. Но поскольку в Одессе проживаю я, то взялась защищать в суде Метелеву. Четыре года шел процесс. Два банковских адвоката старались из всех сил. И я старалась. И к моему большому удивлению через 4 года судья Наталья Ильченко отказала банку в «символической» сумме, равной стоимости квартиры ответчицы. Я же понимаю, какое давление оказывал банк на судью. Это я к тому, что бывают же исключения из правил.

А было дело наоборот. Я сама подала иск о защите чести и достоинства на некую весьма Уважаемую в городе Организацию, которая в ответ на честную критику своей некорректной финансовой деятельности обвинила меня в том, что я зарабатываю на жизнь обчисткой карманов покупателей в супермаркетах или что-то в этом роде. Напечатала об этом кучу листовок и раскидала по территории киностудии. Некоторые, несознательные по отношению к Уважаемой Организации, граждане возмутились и принесли эти листовки мне. И приняла дело к рассмотрению судья О. Шенцева. Я ей на первом заседании хотела было дать отвод, поскольку знала, как однажды Шенцева присудила к уплате 6000 гривен штрафа правозащитника Князева за то, что он пытался добиться наказания для банкирского сынка за избиение ребенка-инвалида из нищей семьи. И поскольку я имела основание не доверять судье, то могла ей дать отвод по ст. 20 ГПК.

Однако на первом заседании молодая судья показалась мне такой искренней. Она так возмущалась нетактичным поведением Уважаемой Организации, ну как это можно листовки писать и по киностудии разбрасывать. И такую ерунду в поклеп возводить. Кто ж такой ерунде поверит?

А надо сказать, что по Закону, кто поклеп возвел, тот и должен доказать, что правду заявил. А не сумел доказать, значит это клевета и плати моральный ущерб. А тот, кого обидели, в суде просто сидит, молчит и улыбается, если знает, что он такого не делал. Ждет, пока обидчик свою правоту докажет. Это все юристы знают, как дважды два. Просто азбука для начинающих.

И вот приходит в суд адвокат Организации-раскидавшей-листовки. И объясняет судье, что я аморальная личность, ни дня в жизни не работала, живу на нетрудовые доходы, и шарюсь по карманам в супермаркетах. Судья меня спрашивает, а, действительно, чем это вы вообще по жизни занимаетесь, на что живете? Тогда я приношу в суд стопку журналов с моими публикациями, ксерокопии титульных листов книг с моими рассказами, большую картонную коробку с дипломами и наградами, трудовую книжку с 42-мя годами стажа, да еще цепляю на пиджак всякие свои медали и Почетные знаки.

И, в конце концов, судья Шенцева выносит вердикт. «Дiйсно, позивачка довела, що вона вшанована поважна людина, усе життя працює, талановита, працьовита, але, на жаль, шановна позивачка так і не довела, що не тирить по кишенях у супермаркетах. Тому суд має у позові відмовити».

Ну, ладно, думаю, может судья Шенцева внезапно Гражданский кодекс забыла. Бывает. Обращусь-ка я в Апелляционный суд, потому что обидно все-таки, понимаешь.

Подаю апелляцию, прихожу в суд 2-ой инстанции. И тут… Надо сказать, что я человек абсолютно не влюбчивый. Ну, совсем уж скептичный ко всяким амурам. Но тут… Входят в зал три богатыря. Без преувеличений. Судьи Варикаша, Станкевич и Ступаков. Красавцы, крупные, гордые, все как на подбор, черные мантии за спиной развеваются, ох. Даже мое неприступное женское сердце дрогнуло. Ну, думаю, вот моя защита от беззакония. Сейчас они этой Организации-раскидавшей-лживые-листовки покажут, что Закон существует, и так себе просто на человека клеветать некрасиво и финансово опасно.

Начинается заседание и председательствующий судья спрашивает у адвоката Организации: «Ну, что там натворила истица?» Я вскакиваю, это я истица, я по процедуре сначала должна рассказать, чем меня обидели, а обидчик должен доказать, что он не врет. Но судья меня прерывает: «Сядьте, я вашу апелляционную жалобу читал, знаю».

И снова обращается к адвокату Организации: – Так чем же навредила вашей уважаемой организации истица?

Адвокат Организации: – Дело в том, Ваша честь, что она ни одного дня в жизни не работала, живет на нетрудовые доходы, никакого отношения к искусству не имеет, и вообще ограбила несчастную старушку.

Ну, точно собрание парткома в советском ЖЭКе песочит злостного тунеядца.

Тут судья задает мне один единственный вопрос: – А что за бабушку вы ограбили?

– Эта бабушка, – отвечаю, – попросила меня снять о ней фильм. Я не хотела, потому что она ничем и никому не интересна. Но за нее просили. Я снимала два года, документальное кино снимается долго. Потратила на съемки своих собственных 18 000 гривен. И тут бабушка решила, что я у нее в руках, деньги-то потрачены, и принялась указывать мне, как снимать…»

- Ладно, – прерывает судья, – суду все ясно с бедной старушкой, уходим на совещание.

Через три минуты судейская коллегия в развевающихся черных мантиях вышла и зачитала решение, слово в слово повторяющее Шенцеву.

«Дiйсно, позивачка довела, що вона вшанована поважна людина, усе життя працює, талановита, працьовита, але, на жаль, шановна позивачка так і не довела, що не тирить по кишенях у супермаркетах. Тому суд у позові має відмовити».

Я, конечно, не думаю, что судья Шенцева и эта коллегия взяли деньги. Ни в коем случае! Потому что та Уважаемая в городе Организация удавится, но полкопейки своей никому не отдаст. На смерть станет! Так что все на связях. По дружбе там, по знакомству. Не всегда же Закон нарушается за бабки. Бывает, что очень благородно нарушается. За сохранение святых дружеских отношений.

Итак, многолетнее общение с нашими судьями настроило меня на весьма скептический лад. И потому, когда «у Работина» я услышала список знакомых судейских фамилий и перечень их безобразий, нисколько не удивилась. Просто отметила про себя, что за последние годы степень небрежности обращения судов с законодательством очень выросла. Перешла в абсолютно амикошонскую. Законодатель говорит так? Ну и что, а мы его по плечику похлопаем, сиди уж, сами знаем, кто прав, кто виноват. А то и пинка под зад можно дать. Подумаешь, кто за последние годы за подобные пинки ответил?

Вот, например, зачитали члены Люстрационного комитета такой абзац:

Повідомляє Народний люстраційний Комітет (м. Київ, вул. Пушкінська, 21, офіс 41, тлф. 044-331-84-56, e-mail: nika215@yandex.ru) : «Неможливо не включити в люстраційний список колегію суддів в цивільних справах апеляційного суду Одеської області – головуючого Гайворонського С.П, суддів Сегеду С.М., Кононенко Н.А., справа 22ц-785/2814/14,які скасували рішення Приморського районного суду м. Одеси від 06 квітня 2006 року через 8 років із дня його винесення за апеляційною скаргою особи, яка не має ніякого відношення до даної справи без поновлення строків на апеляційне оскарження, чим порушила право на єдине житло жительки Одеси та її сім’ї».

Чем не пинок под зад Законодателю? И никто за него до сих пор не ответил. Я, конечно, на той пресс-конференции, как и все присутствующие журналисты, возмущалась. И подумала, хорошо, что сейчас уже не те времена, пришла эра торжества Закона. Ага, не тут-то было. Как говорится, хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Чтобы вылечить меня от такой наивности, судьба уготовила мне встречу с судейской коллегией того же самого Одесского Апелляционного суда в лице М. Процик, Л. Гирняк, Л. Доценко. Но об этом чуть после.

Вспомним крутые 90-ые. Начало рейдерства. Тогда рейдеры отжимали имущество с помощью охранных агентств. Налетали бравые хлопцы из агентства, выставляли на улицу законных хозяев, а документы уже были переписаны заранее на новых владельцев. Немало таких случаев пришлось мне описать в газетах. Например, отжим у бывшего капитана Виктора Деслотова целой судоходной компании вместе с его портом. Во время налета были избиты и ранены сотрудники компании, разбита голова самого Деслотова. Да еще наглые рейдеры против него самого уголовное дело попытались завести. Поскольку он «оказал сопротивление при исполнении служебно-рейдерских обязанностей», ракетницей им в нос тыкал и тем самым ребят из охранки до сердечного приступа напугал. После выхода в свет моей статьи «Дядя Витечка, а ну отдай!», удалось вернуть хозяину половину отжатого имущества, остальное было продано. Но в 2000 годах рейдеры перешли на более цивилизованный способ отжима. Потому что неприлично уже стало по голове бить, ноги хозяевам ломать, весь мир на Украину смотрит, не Гондурас же какой, на самом деле. А на мокряк идти и вовсе западло, может плохо кончиться.

Поэтому рейдеры решили себе в подельники судей взять. Против таких напарников кто посмеет рыпнуться? Мирно, спокойно, цивилизованно, как белые люди. Нормальный бизнес.

Схема проста, как гиря Шуры Балаганова. Готовятся опять же документы. Не важно, шо «бумажка». Важно, шо денежно. И проводятся через суд. Через судью или трое судей, смотря какая инстанция.

Таким манером рейдеры разом с судьями узаконивали «бумажки» и тем самым меняли владельца имущества. Не задаром, конечно. Но надо честно сказать, судьям меньше перепадало по сравнению со стоимостью имущества. Например, завод. Представляете, сколько стоит? Итак, новый хозяин получает завод, рейдеры – свою зарплату, судья – гонорар, бывший хозяин – слезы. Каждому свое.

Писала я, писала о таких случаях, и думать не думала, что когда-нибудь и меня коснется рейдерство. Потому как заводов и пароходов у меня нет. Но, оказывается, все зависит от масштаба заказчика. Кто пароходство отбивает, а кому и сараюшки для самоутверждения хватит. Ну а судейский гонорар соответственно, в том же масштабе личности. Когда за завод перепадет, а нет, так и за сарайчик возьмем. Небось, корона на ухо не сползет.

Итак, проживал некогда в моем дворе гр-н Киев А.М. Попросту, дядя Саша. И был у него с 1954 года гараж, данный ему Ворошиловским райисполкомом в пользование, вплоть до реконструкции района. В 1992 году дядя Саша с семьей подался на ПМЖ в США, а квартиру, как водится, продал. Некоему Матковскому Сергею Васильевичу, не путать с Матковским Валерием Дмитриевичем, уважаемым в городе человеком. Обычный однофамилец. Правда, Сергей Васильевич своим однофамильством понемножку злоупотреблял, но Валерий Дмитриевич за это нести ответственности не может.

Продажу квартиры оформили у нотариуса через дарение, чтобы налоги не платить, а гараж нотариус отказалась оформлять, поскольку он у А. Киева в собственности не был, а только в пользовании. А значит, пребывал в собственности районной громады, то есть исполкома, что нотариус как юрист, конечно, понимала. Тогда Матковский придумал, как выйти из положения. Я говорю Матковский, а не Киев, потому что дядя Саша был человек очень старый, очень простой и в юридических тонкостях абсолютно ничего не понимающий. Я при нем выросла, хорошо его знала, с его сыном Мишкой пошла в первый класс. И тогда Матковский, человек закалки лихих 90-ых, просит дядю Сашу написать просто записку, от руки, что дарит ему этот гараж. Тот и написал. И благополучно отбыл на ПМЖ со своей семьей.

Матковский, проживая в другом месте, квартиру принялся сдавать в наем, а про гараж никому ни гу-гу. Ну, соседи в это дело не вникали, все помнили, что квартира была дяди Саши, а тем, как оформлен гараж, никто не интересовался. К стыду своему и я тоже. А потому, когда Матковский предложил мне купить у него этот гараж, я у него свидетельство на право собственности не попросила, но взяла расписку, что дала ему деньги, и отправилась переоформлять вновь приобретенную недвижимость в райисполком. А вот там-то юрист исполкома и просветил меня, что у Матковского, ну никаких прав на это имущество нет! Ни права собственности, ни даже права пользования, поскольку Киев ему это передать не мог. Сообщили, что строение принадлежит исполкому, числится на его балансе, а потому действия Матковского подпадают под ст. 190 УК Украины – мошенничество, так как он осознанно продал мне чужое имущество. Я должна собрать необходимые документы, уплатить взнос в пользу районной громады на благотворительность, подать заявление в исполком и, на основании того, что у меня в семье проживает инвалид 1-ой группы, исполком передаст мне гараж.

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Три года собирала я документы, их нужно много, и все три года просила Матковского вернуть мне деньги, а он тряс запиской Киева и возмущался бессовестным поведением райисполкома. Потому что, во-первых, райисполком его «слил». Сдал с потрохами, раскрыв страшную тайну, что гараж вовсе никаким образом к Матковскому отношения не имеет. Во-вторых, потому что, рассмотрев мои документы на заседании МВК, исполком принял решение передать мне свое имущество – гараж, и выдал о том солидный документ – «Распоряжение о передаче в пользование», на фирменном бланке с подписями, печатью, и красивой голограммой. Это вам не каракули на бумажке!

Чтобы вернуть свои деньги, мне пришлось подать на Матковского иск в суд, и судья Приморского суда Я.С. Бабчук, внимательно рассмотрев записку Киева, охарактеризовал ее на судейском языке как «документ, юридически ничтожный», а по-народному «каляки-маляки». И обязал Матковского вернуть мне деньги, полученные обманным путем.

Но это был уже 2004 год, год расцвета рейдерства через суд. А потому, Матковский применил обычную схему. Притащил судье Н. Ганзий те самые «каляки-маляки», о Распоряжении исполкома на мое имя ни словечка, и потребовал у суда признания его права собственности на строение – сарай площадью 27 м.кв. Почему сарай, а не гараж? А так кучерявистей! Судья Наталья Ганзий тоже внимательно рассмотрела записку Киева, согласно которой он дарил Матковскому исполкомовское имущество, и вынесла решение – считать данный документ серьезной, но несколько недоделанной дарственной на гараж и признать С.В. Матковского, проживающего на Адмиральском проспекте, владельцем сарая на улице Нежинской. Конечно, сарай не завод или судоходная компания, но если само в руки капает, зачем отказываться? Курочка по зернышку клюет. А почему дарственная недоделанная? А потому что Киев якобы застроптивничал и отказался далее ее через нотариуса проводить. Правда, это право Киева – отказаться, но поскольку бедный дядя Саша на момент 2004 года был уже 10 лет как в лучшем мире, то возразить не мог. Для проформы Ганзий с Матковским много раз вызывали в суд дядю Сашу. Покойник упрямо молчал. Исполком и я об этом суде знать не знали. Матковский получил документы права собственности на сарай на другом конце города от места своего проживания и принялся время от времени предъявлять мне их к обозрению и громко скандалить. В таких обозрениях прошло три года.

Наконец, Матковскому надоело трясти бумажкой, и он решил вступить в права владения физически. Спилил внешний замок, выломал внутренний и провел ревизию спорного помещения. Только сделал это ночью. Почему? Наверное, потому, что если бы дарственная была доделанная, то он бы пилил замок днем. А поскольку «недоделанная», то ночью. Потому что днем бы соседи вызвали ментов, и они бы Матковского увезли в райотдел для выяснения обстоятельств. И привлекли бы его по статье 185 УК Украины – проникновение со взломом. А так и зуд удовлетворил, и безопасность соблюл (блюдущий он наш). Утром мои сыновья обнаружили взломанные ворота, разбросанные по гаражу детали «Форда», пропажу каких-то автомобильных штуковин и очень быстро выяснили, что это наш мелкий сарайный рейдер Матковский, который и не думал данный факт отрицать. Более того, впоследствии, на коллегии Процик, Гирняк, Доценко даже этим взломом похвастал, как неоспоримым фактом своей причастности к данному строению.

Понимая, что Матковский не отстанет, и, учитывая, что впоследствии по иску райисполкома решение Ганзий было отменено, как незаконное, я решила прибегнуть к защите статьи 392 ГК Украины, гласящей, что если кто-то оспаривает право гражданина на имущество, гражданин имеет возможность закрепить за собой это имущество через суд. А суд уже должен рассудить, чьи притязания законны. Суд состоялся, и на основании того, что у меня было законное распоряжение исполкома, инвалид 1-ой группы в семье, гараж находился в моем дворе, я в свое время уплатила большой благотворительный взнос в пользу районной громады и так далее, постановил решение, которым признал за мной право на данную постройку. Исполком не возражал.

Но время-то, помните, у нас рейдерское. Эпоха мирного рейдерства, с подельниками в мантиях, без мочилова и прочих крайностей.

Поэтому, подождав еще 7 лет (прикидывал себестоимость будущего рейда?), Матковский обращается в Апелляционный суд и просит отменить решение Приморского суда о моем праве на гараж. Рассматривает судейская коллегия в составе судей: Л. Гирняк, М. Процик, Л. Доценко. Я не очень нервничаю. У Киева прав на это имущество не было, предыдущие два суда признали его личную записку юридически ничтожным документом – «каляками-маляками» то есть и, таким образом, Матковский никак не может быть апеллянтом в этом деле. Он – постороннее лицо и суд должен отказать ему в иске на стадии предварительного рассмотрения. Но на всякий случай, чтобы укрепить свою позицию, я вношу ходатайство «обязать Матковского принести в суд документ на право собственности Киева». Председательствующая, судья М. Процик возражает.

- Я не принимаю ваше ходатайство, – говорит она. Мы и так отлично знаем, что у Киева никаких прав на это имущество не было.

Ага, думаю, значит, все правильно идет, коллегия откажет апеллянту в иске на том основании, что он постороннее лицо, не имеющее отношения к данному имуществу. А то, что зачитывали члены Люстрационного комитета, как другая судейская коллегия данного суда удовлетворила иск постороннего лица и лишила имущества целую семью, через 7 лет после возникновения права собственности, даже без обсуждения сроков пропущенной исковой давности, то это явление позорное, но оно уже в прошлом.

А вот и нет! Оказалось, то было не одиночное позорное явление. То были крепкие, незыблемые традиции Апелляционного суда Одесской области. Его семейные устои.

Духовные скрепы, так сказать.

Был, правда, у меня еще один мотив, если не оправдывающий мою наивность, то хотя бы объясняющий. В 2007 году я уже попадала на судейство коллегии в составе Л. Гирняк (она тогда носила фамилию Галушка), Кварталова, Плавич. И этой коллегии очень хотелось услужить моему оппоненту, человеку с деньгами. При выборе стороны по делу, в чью пользу надо выносить решение, следует, конечно, выбирать того, кто может оплатить судей, это ежу понятно. Но как? Мы-то с оппонентом пришли к согласию. Вот незадача! Тогда коллегия в судебном заседании велит мне повысить сумму компенсации за спорное имущество, и я соглашаюсь на вчетверо завышенную сумму. Конфликт снова исчерпан, а за что тогда мой оппонент будет благодарить? Надо, все-таки конфликт создать. Председательствующая Л.А. Галушка спрашивает у меня, где же вы возьмете такие деньги? Я отвечаю, что возьму кредит в банке. Заседание откладывается на время, нужное, чтобы взять кредит. Я закладываю в банк свою квартиру, получаю нужную сумму и, согласно постановлению коллегии, кладу ее на депозит суда, откуда эту сумму должен получить оппонент. Коллегия в растерянности. Они же рассчитывали, что мне кредит не дадут. Я вроде неплатежеспособна, кто мне доверит такую сумму. А тут – облом, опять конфликта нет. За что оппонент будет денежно благодарить? И тогда Л. А. Галушка прямо в заседании, при всем честном народе, ожидающем своей очереди на справедливый гуманный суд, без малейшего налета застенчивости на щеках, советует оппоненту: на это тоже не соглашайтесь, это ж разве деньги? Это слезы, не берите их, я отправлю ваше дело на первую инстанцию, добивайтесь еще большей суммы.

Таким образом, коллегия Галушка, Кварталова, Плавич заслужила одобрение моего противника, дело мое не решила, отправила снова на первую инстанцию, оставив меня с ненужным мне большим кредитом и заложенной квартирой. Притом отдать деньги банку обратно я уже не могла, полгода тянулся суд, потом Галушка еще полгода не подписывала распоряжение о возврате денег со счета суда (почему, с какой целью?), а я все это время продолжала платить по 650 долл. в месяц.

Поэтому, когда я забирала у Галушки распоряжение о возврате денег, я упрекнула ее в том, что она втянула меня в жуткую петлю банковского кредита и оставила без квартиры, потому что кредит я никогда не смогу выплатить (начался кризис 2008 г.)

И тут мне показалось, что в ее глазах мелькнуло нечто человеческое. Показалось даже, что ей стало неловко.

А потому, когда Галушка, Процик, Доценко решали мое дело по гаражу, и Процик сама сказала, что права собственности ни у Киева, ни у Матковского не было, я была абсолютно спокойна. В любом случае, думала я, Галушка уже так обидела меня с моей квартирой, что ей совесть не позволит ограбить меня еще раз именем Украины! Еще раз нарушить в отношении меня закон.

Обычная интеллигентская наивность. Приписывать другому человеку собственные положительные качества. Потому что, ну какая же совесть может быть у Галушки? Подумайте сами, совестливая Галушка! Разве что у Гоголя!

И речь-то не о заводе или пароходе. А всего лишь о примитивной постройке во дворе. Не то гараж, не то сарай. Ну и что? И от сарайчика капнет – не побрезгуем.

Как там в фильме: «Хороший человек – солонку спер, не побрезговал».

Личности сарайного масштаба...

Свое решение отобрать у меня мое имущество коллегия обосновала тем, что у нас с Матковским по этому имуществу был конфликт. Был, не спорю. Сначала по статье 190 УК Украины, потом по статье 185 УК. Так что я хочу посоветовать Матковскому попытаться ограбить банк. Потому что лет через 10, когда он выйдет на свободу, сможет подавать иск в суд о праве собственности на активы банка. Конфликт-то был!

Ладно уж, три богатыря отказали мне в иске по такому эфемерному для нашей страны поводу, как защита чести и достоинства. Какое еще достоинство у рядового украинца, ну просто прихоть, ей-Богу! Смешно. Но тут-то речь идет об имуществе, имеющем денежную стоимость, о законной собственности.

И если в случае с тройкой Варикаша, Станкевич, Ступаков, я хоть получила эстетическое удовольствие на них полюбоваться, то в данном случае, была лишена вместе с гаражом даже такой малости.

Три весьма почтенного возраста женщины, заурядной наружности, на что тут смотреть? Ни тебе удовольствия эстетического, ни, тем более, сексуального. Тоска и уныние.

А потому я рада, что в том списке Люстрационного комитета отсутствовали судьи Варикаша, Станкевич и Ступаков. Толку с них было, конечно ноль, но посмотреть приятно. Такие красавцы… Ух!

Здесь заканчивается первая серия «Одесских судебных хроник». Во второй серии, которую я назвала «Как судиться в Украине. Пособие для чайников», я расскажу о том, как противостоять простому человеку системе, состоящей из судей, прокуроров, адвокатов и милиции. Так, чтобы не получать оплеухи по своему лицу, имуществу и самолюбию. Потому что в отличие от Варикаши, Станкевича и Ступакова, я убеждена, что самолюбие и достоинство у простых украинцев, все-таки есть.