Після більш, ніж 2 місяців в зоні АТО нарешті натрапив, як кажуть в нашому середовищі, на «бомбу», заради якої більшість журналістів їдуть сюди. Не скажу, що всі мої попередні матеріали були не цікаві, але та розмова, яка відбулась в мене з одним з лідерів партизанського опору, ще раз підтвердила для мене вже не думку, а ствердження, що ми обов’язково переможемо, і ця перемога не за горами. Не буду писати де і найголовніше, як відбулась розмова, лише скажу, що вона продовжувалась понад дві години. Співрозмовник, скажімо, Володимир, виявився дуже гідним, цікавим та відвертим, людина з двома вищими освітами та своїм, як і всі ми, баченням всього того, що відбувається навколо. Я вирішив не перекладати нашу розмову на українську мову, оскільки вважаю, що мовою оригіналу вона і так буде зрозуміла нашим читачам. Єдине, що я зробив, це відкоригував «міцні слівця», які, до речі, Володимир не соромився вживати в нашій розмові, на більш прийнятні для пересічного читача. Тим більше, що цю статтю, а я маю велику надію, буде читати й молодь, яка наразі в сучасному світі дуже швидко розвивається і приймає все більше і більше участі в житті власної країни та її майбутнього. Отже, шановні читачі, до вашої уваги, на мій погляд найбільш цікавий уривок з нашої розмови.

- Расскажите коротко, насколько это возможно, о себе, о своей семье, почему, и как вы решили стать на сторону ЛНР.

- Я всю жизнь прожил тут, на Луганщине, тут я родился, тут родились и мои родители.  В семье нас трое, у меня есть еще две старшие сестры, но они еще в молодости уехали из родного дома и сейчас со стороны наблюдают за всем происходящим. Скажу сразу, что идею поддержания ЛНР моя семья восприняла с огромным энтузиазмом, и мы стали сторонником отделения или, как модно сейчас говорить, федерализации. При всем при этом, в нашем доме никогда не звучали слова типа «фашисты, бендеровцы и прочее» по отношению к жителям остальных областей Украины. Единственное, что мы взяли на «речевое вооружение», это – хунта. Примером отделения для нас, я имею ввиду – людей с головой, а не той уколото-упоротой швали и мрази, у которой сейчас руки по локоть в крови, стал Крым. Да, мы знали, что без жертв в нашем случае не обойтись, поскольку тут ситуация немного другая, но мы искренне надеялись на быструю и незамедлительную помощь России. Мы с отцом встали в первые ряды защитников ЛНР, но зная, что произойдет потом, наверное, тысячу раз бы подумали.

– Чем вы занимались или перефразирую вопрос, кем вы били в ЛНР?

 -  Не буду скрывать то, что совсем до недавнего времени, я был одним из тех, кого вы называли Лугандонами. Скажу больше, я командовал одним из отрядов ЛНР, все равно как вы его назовете: банда, шайка, отряд. Отряд небольшой, мы не выполняли стратегических задач, несколько раз несли службу на блокпостах, ходили в разведку, чего греха таить, вступали не один раз в бой.

 – Почему же вы все-таки измели своей первоначальной идеи и цели. Почему вы решили уйти в партизаны и воевать против ваших бывших товарищей?

- После того, как я и моя семья своими глазами увидели «все зверства киевской хунты», взглянули на происходящее на Донбассе со стороны, не будучи под влиянием мозгопромывочной российской прессы.

Скажу сразу, я до сих пор не в восторге от политики Киева, но то, что мы прочувствовали на своей шкуре не дай бог никому. И тогда до нас все-таки дошло, что вся эта затея ЛНР-ДНР – это лишь ширма и прикрытие для откровенного уничтожения Украины через гибель моего родного Донбасса. Я был вынужден отправить семью подальше отсюда, увидев тот беспредел, который начал твориться, и я рад, что пришлось это сделать, пусть отца и пришлось силой заставить уехать. Я поддерживаю с ними тесную связь. Мы постоянно связываемся по телефону. Приходится, как в шпионских фильмах менять симки и говорить нейтральным языком на только нам понятные темы.

Нет, я не сразу ринулся в партизаны, не сразу предал идею, хотя и нет, оказывается, никакой идеи ЛНР. Все пришло со временем и в сравнении с тем ради чего мы начинали бороться в начале, и во что все превратилось сейчас.  На нашей земле начала хозяйничать всякая мразь и нечисть.  Кого только я не встречал. Наверное, для большинства из вас, кто следит в прессе за событиями, мои откровения не новинка, но все же я скажу о тех, кого видел своими глазами или лично общался. На стороне вашего, вернее уже нашего противника воюет огромное количество русских, как кадровых военных с вполне официальными приказами, так и отставников: чеченцы, молдаване, грузины, бывшие украинские военные и милиционеры, так и много иностранцев. Лично мне приходилось сталкиваться с сербами, видел испанца по паспорту, но мать у него из Донецка, даже видел черных. Сами понимаете, для большинства из них ни ЛНР, ни ДНР не имеют никакого значения, они воюют за деньги. Кто заплатил, за того и воюют. Я знаю случаи, что за предложенное более высокое вознаграждение боевики переходили в другие группировки и убивали бывших соратников. Все уже давно вышло из-под контроля Москвы, ведь не зря же российским военным дано четкое указание «наводить порядок», как самим, так и способом стравливания боевиков между собой. Но поверьте, среди боевиков тоже есть неглупые люди, и они поняли, что начинают убирать их русские братья, и поэтому все чаще стычки идут между регулярными войсками РФ с боевиками.

Сейчас идет открытый грабеж Донбасса, уничтожение всего того, что было создано нами, коренными и местными жителями. Обогащение всей этой бандоты за счет дохнущих от голода, холода и, что уже сейчас самое главное, из-за информационной блокады женщин, стариков и детей. На них вообще всем наплевать! ВСЕМ! Гиркины, шмиркины, бесы, стрелковы, гиви, моторолы и прочие псевдогерои, они же живут от дозы к дозе. У каждого своя доза, кому достаточно уколоться, кому понюхать, кому выпить, а большинству мозги так замылили, что они даже родных готовы убивать за псевдоидеи. Самое страшное то, что многие из них даже не хотят сесть и попробовать сложить картинку в одно целое, да у них оно и не получиться – потому что ее нет.

– Как происходило ваше становление в роли партизана? Как вы собирали свою группу?

– Однажды я поговорил со своими бойцами открыто, не со всеми, с теми, в ком был уверен, что не продадут и не сдадут. У многих в душе накипело, у каждого свое, но мы сошлись на одном: или мы сами станем чистить наш край от мрази, или это никто не сможет. Украинской армии наступать приказ никто не дает, а защитить хотя бы то, что еще не уничтожено, мы просто обязаны. Ведь для этих тварей нет ничего святого, они насилуют женщин, отбирают последнее у простых, обманутых идеей людей. Они набивают пузо и горланят пьяные песни в тепле тогда, когда люди мрут от голода. И мы начали действовать. Мы не кидаемся на все, что попало. Мы стараемся действовать редко, но метко, ведь мы тоже хотим жить. У нас тоже есть свои мотивы. Не буду скрывать, что месть, это пока что главный наш двигатель. Мы стараемся истреблять особо опасную часть боевиков. Нас не так много, но поверьте, за последний месяц, нас стало намного больше.

– Для вас не секрет, что за сепаратистскую деятельность, которой вы занимались ранее, вам будет предъявлено обвинение и немалый срок, если вас задержат Украинские правоохранительные органы. Что вы об этом думаете?

– Возможно, кто-то подумает, что нашей партизанской деятельностью мы хотим вымолить или заработать прощение украинской власти, ведь за наши прошлые деяния нам каждому грозит тюремный срок, как вы правильно заметили. Так я отвечу, что это не является определяющим сейчас. Работы еще много и далеко не факт, что мы останемся живы. А вот когда закончим с войной, тогда и посмотрим.

– Не могу не задать вам очень важный вопрос. Каким вы видите решение проблемы? Долго ли еще будет продолжаться война?

– Поверьте, человеку, который это все переживает каждый день, конец еще не скоро. Но если нас будет больше, и мы будем действовать решительно, это касается и вашей власти, а не сидеть жопой на стуле, то конец войны придёт намного быстрее. Никакие наблюдатели ОБСЕ и никто другой, кроме простого народа, не сможет ничего сделать. Если бы мир хотел помочь, нам бы помогли. Теплая одежда и харчи — это хорошо, но ими установку Град не уничтожишь, танк не подобьешь и Путина не остановишь. Мне тут, на войне, что-то не очень видны все эти санкции и словесные осуждения со стороны других стран.

В первую очередь мы перебросим свои силы на эти проклятые гуманитарные конвои, которые привозят оружие и боеприпасы для боевиков. Они уже в открытую разгружаются, не прячась. Неужели никому не хватило ума проследить закономерность увеличения и усиления ведения боевых действий с каждым приходом конвоя?

Почему я решился на свой страх и риск дать вам интервью? – Да потому что о нас должны знать. Партизаны есть! Нас мало, но мы есть! Мы будем бороться и помогать, чем сможем. Народ уже перестает бояться клацанья оружием наемников. Я вам одно скажу, голодному человеку страшно намного меньше, потому что-либо он умрет от голода, либо пойдет и постарается добыть еду себе и семье. А сейчас еда только у боевиков и украинской армии. Вот только укропы делятся всем, чем могут, а боевики забирают последнее.

- Как вы думаете, долго ли сможет так продолжаться?

Время, конечно, покажет, но холодная и голодная зима, как бы это сейчас кощунственно не звучало, на стороне далеко не боевиков. Сейчас совместные решительные действия смогут переломить ход событий. Потому что, если киевская власть даст боевикам возможность за зиму укрепиться в материально-техническом плане, тогда будет самое страшное, тогда они ни перед чем не остановятся и пойдут вперед.  И тогда, число жертв вырастет не в разы и не в десятки раз….».

Далі ми більше говорили про родину Володимира, та його плани щодо нашої подальшої співпраці. В решті решт, ми зійшлись на тому, що час від часу Володимир інкогніто буде давати нам ексклюзивне інтерв’ю, а на разі в мене все. Тримаймо кулаки і побажаємо Володимиру та його товаришам міцного здоров’я та вдачі. Бережіть себе. Слава Україні – Героям Слава!