Часть первая. Зарубежные фильмы

Ранее, я всегда отсматривала полностью конкурсную программу фестиваля, а потом писала о ней. В этом году решила посмотреть те фильмы, которые просто уложатся в мою индивидуальную сетку просмотров по расписанию. То есть, что удобно по времени, то и смотрю. Из такого хаотичного просмотра конкурсных и внеконкурсных фильмов, неожиданно вырисовался новый ракурс киносмотра. Поскольку я не сравнивала фильмы между собой, а рассматривала каждый в отдельности, то каждый из них вдруг обозначил свою собственную индивидуальную проблему, заложенную в нем авторами. Ту общечеловеческую проблему, которую хотели раскрыть авторы в своей картине, и тогда я тоже стала рассматривать эти фильмы с точки зрения их общественного и художнического звучания, а не только как кинопроизведение.

Об этом дальше, а пока…

Начнем с церемонии открытия. Пристойно, интеллигентно. Вспоминается первый одесский «Золотой Дюк» с голыми девочками на сцене Оперного театра и пошлейшим конферансом – небо и земля. Постепенно церемонии Открытия и Закрытия приобрели вполне европейский уровень. В этом году на открытии порадовало выступление на сцене Майкла Наймана, британского композитора-минималиста, знаменитого своей музыкой к фильмам Питера Гринуэя. Маэстро заворожил зал исполнением чудесной музыки и вообще своей личностью, и вполне заслуженно получил почетный «Золотой Дюк» за вклад в киноискусство.

Если Найман представлял собой большой опыт и мастерство, то вторая, только восходящая звездочка, Феликс Шиндер, презентовал собой молодость и надежды. Этот певец вместе со своей группой «Деньги вперед» избрал для себя одесский колорит и одесскую тематику, но абсолютно без заезженной, утрированной «якобы одесскости», набившей оскомину зрителям со вкусом. Пластичный, раскованный, умный, что тоже нужно артисту, Феликс Шиндер возможно, сохранит надолго избранный им бренд «Одесса», компенсируя артистизмом не слишком сильный голос, как это до него делал Утесов, а возможно его изменит, но это явно будущая одесская знаменитость.

Андрей Данилко начинал свой бренд, Верку Сердючку, с исполнения этюда для курсовой работы в училище, а, в конечном счете, она стала его судьбой. Но если Верка Сердючка – это эпатаж, кич, гротеск и бывшая сатира (сатира была вначале, сейчас Данилко несколько «съехал» с этого жанра, заменив его песенностью), то Феликс Шиндер пошел другим путем. Он решил с самого начала отказаться от шаржированной Одессы, построив свое творчество на Одессе веселой, гордой, знающей цену своей непохожести на другие города, но вполне «приличной даме», не лишенной самоиронии.

Жаль, что в текст ведущих церемонию вкрались досадные стилистические, языковые ошибки. Например, ведущий говорит: «А режиссер на площадке всегда тоталитарен». Нельзя так сказать. Тоталитарным бывает государство, а режиссер бывает авторитарен.

Или на закрытии ведущий часто повторял: «Он имеет честь стоять на этой сцене…»

Этот языковый оборот применен весьма не по адресу. Нельзя сказать: «Даррен Аронофски или Майкл Найман имеет честь стоять на этой сцене рядом со мной (таким замечательным)». Невежливо это. Надо сказать: «Сегодня эта сцена имеет честь принимать знаменитого, великого…» Ну, и так далее. Гостей положено величать, а не себя, любимого.

Перейдем к фильмам.

Фильмы о подростках

Пресс-показы в первый день открывал датский «Бридженд» (режиссер Йеппе Ронде), построенный на документальных событиях. С 3 декабря 2007 г. по январь 2012 г. в этом регионе Дании произошло 79 самоубийств подростков, на первый взгляд абсолютно немотивированных, притом дети не оставили никаких предсмертных записок. Вот на этом материале построен сюжет. Его можно было развить по-всякому. Например, как исследование ранимой души подростка. Или как детектив, в котором идет расследование непонятного социального явления. Или еще как-нибудь. В данном случае драматурги, хотя их в данном случае целых три (Йеппе Ронде, Торбен Бех, Петер Асмуссен) не предложили нам никаких внятных версий. Что-то там в фильме происходит, кто-то с кем-то дружит, кто-то вешается, а кто-то проявляет слабость духа и вешаться не желает, но почему это все происходит, авторы так и не объяснили. Главная героиня – девушка 15 лет, приехавшая в этот городок с отцом-полицейским, нашла всего-навсего одну актерскую краску – она ходит постоянно с открытым ртом, то ли удивляется провинциальности городка, в который они прибыли для расследования самоубийств, то ли нос заложен, в общем, весьма скучная героиня.

Действие плетется ни шатко, ни валко.

В принципе, действие в кино может вообще отсутствовать, как это ни странно звучит. Хотя главное, считают голливудские спецы (а они таки да спецы), в кино главное – это экшн, действие. Но я позволю себе возразить. Кино, хороший фильм, могут определять три составляющие. Либо это действие, либо это зрелище, либо это исследование. Об экшн, действии, не будем говорить, здесь и так все понятно. Зрелище? Да, если фильм снят так, что невозможно глаз оторвать, как, например «Объятия змеи», венесуэльский фильм, о котором будем говорить дальше, то можно себе позволить неторопливое течение сюжета, зритель даже доволен будет, что ему подольше позволяют полюбоваться изображением. Либо это скрупулезное исследование человеческой души или общественного явления. Тогда тоже можно себе позволить плавное течение сюжета.

Можно ли соединить в одном фильме все три формы? Вряд ли. Экшн мало сочетается со скрупулезным исследованием человеческой души. Но какая-то одна из трех форм должна присутствовать.

В данном случае что-то не видно ни одной, хотя заявка на зрелище имеет место быть. Фильм снят в темном колере, в манере, которая в изобразительном искусстве носит название меццо-тинто, с впечатляющими кадрами густого уэльского леса и виртуального озера, в котором плавают обнаженные тела самоубийц. Но не настолько впечатляющими, чтобы эта манера съемки компенсировала все остальные недостатки фильма.

А вот что порадовало в этом фильме, его начало, первый кадр. Величественный лес цвета сепии, уходящие вдаль (в никуда) рельсы, между которыми бежит собака, ищущая своего, уже мертвого хозяина.

Я вот что заметила. Если фильм начинается с красивого, значительного кадра, то можно ожидать далее хорошего фильма. Надежды могут не оправдаться, но шансы есть. Если первый кадр невыразителен, то, скорее всего, и далее дело пойдет таким же образом.

Нынче, самый первый кадр, начавший фестиваль, был очень красив.

К «Бридженду» по теме примыкает «Просто Джим», Великобритания, режиссера Крейга Робертса.

Тоже подростки, тоже проблемы взросления, нахождения себя во враждебном мире взрослых. Джим, несчастный, зажатый в себе подросток, из тех, кто бывает во всяком коллективе тинэйджеров, кого называют «опущенным». Все над ним смеются, все его гонят и бьют. Главную роль играет сам режиссер, который, как нам рассказали на пресс-конференции, сам был когда-то таким, но нашел себя в жизни и стал успешным человеком. Судя по вопросу одного из журналистов: «Так смысл фильма в том, что если ты задрот, то не надо врать?», смысл фильма остался для журналистской братии не слишком понятным. Возможно, это произошло потому, что в последние годы шквал фильмов о подростках превысил кинематографическую норму, а на такое количество фильмов где ж смыслов-то набрать?

Можно, конечно, удариться в мудрствование и приписать фильму такой смысл – будь всегда самим собой, не пытайся казаться лучше, чем ты есть (Джима учил «крутизне» какой-то сомнительный друг, оказавшийся, в конце концов, отрицательным персонажем). Но я не уверена, что авторы хотели сказать именно это, а если хотели, то с ними можно поспорить. Стремиться стать успешнее всегда полезно. И для себя, и для человечества в целом.

В этой связи вспоминается роман американской писательницы Джоди Пиколт «Девятнадцать минут». Плодовитая Джоди Пиколт в этом романе достигла подлинно трагедийных высот, описав историю подобного, «опущенного» подростка, не выдержавшего издевательств в школе. В этом романе все хорошо: и образы школьников, и родителей главного героя, не понимающих ужаса, в котором живет их дитя, и учителей, которым все «до лампочки». В нем нет ничего лишнего, все в меру, все работает на тот самый смысл. Это лучшая современная книга о подростках, которую я читала, и непонятно, зачем британцам или американцам сочинять свой сценарий, когда есть подобный роман, почему-то до сих пор не экранизированный. Притом, что американцы очень любят подростковую тему, а это их родной автор.

Зато очень порадовал турецкий фильм о молодежи «Мустанг», снятый женщиной-режиссером Дениз Гамзе Ергювен. Это история пяти сестер, сирот, которых воспитывают бабушка и дядя в традициях сурового ислама. Девушки подросли, им пора во взрослую жизнь, и опекуны очень боятся, чтобы девушки, нахватавшиеся всяких модных европейских веяний через Интернет, не натворили глупостей с точки зрения Шариата. Тогда все пропало, замуж их выдать не удастся, и семья потеряет в своем поселке всякое уважение. А это повлечет за собой провал бизнеса и обнищание. Поэтому девушкам, начиная со старшей, срочно находят женихов и, едва дав взглянуть на будущего мужа, родственники заключают брачный контракт, не спрашивая согласия брачущихся.

Все пять героинь индивидуализированы, все девочки играют хорошо. Главная из пяти героинь, самая младшая – бунтарка, все-таки находит возможность вырваться из семьи, освободив вместе с собой еще одну сестру. К этому фильму нельзя предъявить претензий, ни к драматургии, ни к режиссуре, ни к актерам. Жюри наградило режиссера «Золотым Дюком» «За лучшую режиссуру».

К сожалению, не получилось посмотреть другую турецкую картину «Сивас», Каана Мюждеджи, о дружбе мальчика и собаки, о которой очень высоко отзывались коллеги.

Но вообще наш украинский зритель в последнее время приобщился к кинематографу Турции. И это хорошо. По ТВ часто прокатываются турецкие сериалы, во многом заменившие российские, с их обычным криминальным содержанием про ментов, про бизнесменов, «заказами» конкурентов, с их драками, и полным отсутствием какой либо морали. Турецкие сериалы непритязательны, обычно основаны на любовной истории, но намного качественнее любовных мексиканских, с которых начинал свою «жизнь с сериалами» наш постсоветский зритель. В них действуют обычные нормальные люди, нет драк, сцен жестокого насилия. Пока еще не наснимали своих, украинских, турецкие сериалы вполне достойно могут заменить их и насытить наш ТВ- рынок.

Фильмы исламского востока

Восточную, исламскую тему на фестивале продолжил иранский фильм «Атомное сердце» режиссера Али Агмадзаде. Двух девушек, ездивших на вечеринку, захватывает ночью в плен какой-то сумасшедший, издевается над ними и обещает убить. То есть, мы имеем по жанру вроде бы хоррор. Как объяснил режиссер, этот персонаж олицетворяет собой общий образ тирана, и картина направлена против тирании. Недаром в одном из эпизодов рядом с тираном вдруг оказывается виртуальный Саддам Хусейн. Режиссер объяснил, что так он хотел показать, что враг Ирана Саддам Хусейн был тираном, поскольку здесь в фильме, он общается с главным героем.

Тиран появляется на 31-ой минуте фильма, который всего идет 97 минут, то есть, вся первая треть является экспозицией, в принципе никак не связанной с основным действием, и в ней ровно ничего не происходит. Поэтому зрители, пришедшие в кинозал, скорее всего, будут с этой экспозиции уходить, так и не дождавшись основного героя и развития сюжета, которое он с собой несет. Зрителю-то неведомо, что вот сейчас появится красавец с лицом американской кинозвезды и начнет тиранить бедных героинь. От настоящего хоррора две последние трети фильма отличает то, что в фильме ужасов напряжение должно нарастать с каждым эпизодом, а в «Атомном сердце» от появления тирана и до его странного самоубийства, фильм ровненько катится вместе с автомобилем героинь по гладко накатанной дороге сюжета без ям, ухабов и кочек.

На пресс-конференции режиссера спросили, почему фильм называется «Атомное сердце». Он ответил, что так в Иране называют Тегеран, сердце Ирана, поскольку для иранцев вопрос разработки атомной энергетики является приоритетным в жизни. Все иранцы, собравшись вечером у себя на кухне с семьей, вопрошают друг друга, а почему это США можно иметь атомную бомбу, а Ирану нельзя? Вот и одна из героинь задает в фильме этот жгучий для Ирана вопрос.

Ага, так вот для чего понадобилась первая скучная треть фильма, чтобы обсудить в ней проблему мировых санкций против Ирана! А мы-то думали. И сам господин Али Агмадзаде тоже на пресс-конференции спросил, почему США (тиран-то с лицом голливудской звезды, не просто так!) можно иметь атомную бомбу, а Ирану нельзя?

Так я отвечу.

США можно иметь бомбу, Украине нужно иметь бомбу, а Ирану нельзя. Уж извините. Потому что США, скинув две атомные бомбы на живых людей 70 лет назад, сами пришли в ужас, раскаялись и более ее не применяли. А один из пилотов, совершивших это, даже сошел с ума. И бомба им нужна только как средство ядерного сдерживания. Когда-то меня возмущала доктрина «ядерного сдерживания» Маргарет Тэтчер. Я считала, что она приведет к катастрофе. Теперь я вижу, что почтенная старая леди была права. Именно бомба в руках Штатов сдерживает их противника – Россию от полноценного вторжения в Украину. Потому что стоит одному противнику применить ядерное оружие, и тут же произойдет ответный удар, который снесет с лица Земли пол Европы.

Совсем другое дело Иран. Вот только, кажется на днях, президент Ирана Ахмадинежад похвалялся тем, что получив атомную бомбу, тут же сбросит ее на Израиль и покончит с ним одним ударом. Есть ли еще в мире страна, открыто заявляющая подобные вещи? Правда, через дорогу от Израиля находится мусульманская Палестина, которую тут же засыплет ядерным пеплом. Ну и что? Иранцы шииты, а палестинские арабы – мусульмане суннитского толка, так что ничего страшного! Лес рубят, щепки летят!

Сейчас экстремиста Ахмадинежада сменил на посту президента более умеренный Хасан Рухани, придерживающий язык за зубами, но кто знает, что на уме у этого воспитанника айятоллы Хомейни – идеолога Исламской революции?

Современный мир настолько съежился в размерах, различные человеческие сообщества настолько связаны многими нитями между собой, что ядерный удар в одном месте неминуемо приведет к катастрофе по всей Земле.

Не очень приятные впечатления от «Атомного сердца» сгладила другая иранская картина – «Такси», Джафара Панахи. В 2010 году Панахи впал в опалу, и правительство запретило ему снимать кино в течение 20 лет (может, он был против создания атомной бомбы?), но режиссер не послушался и снял чудесную ленту «Такси», за которую получил «Золотого медведя» на Берлинале-2015.

Это пример того, как можно выйти из ситуации запрета на съемки с гордо поднятой головой. Все действие происходит в автомобиле, который ведет сам Панахи и по дороге подвозит различных людей, просящих его отвезти, куда им надо. Не новый прием, когда герой вступает в контакт со множеством других людей, и они раскрываются в процессе взаимодействия, но снято так профессионально безупречно, эти простые люди, не актеры, в руках режиссера настолько достоверны, что от картины получаешь максимум удовольствия.

Главная изюминка картины – девочка, племянница главного героя, юная, но вполне уже актриса, чудесно выписанный образ, живая, лукавая, озорная и, в то же время, волосы прикрыты платком, как положено мусульманской девочке с 12 лет. Она восторженно сообщает дяде, что ее, наверное, хотят похитить, и тут же, с азартом рейнджера, бросается навстречу этим приключениям.

Кто-то из продюсеров заметил, что вот, мол, украинским кинематографистам не стоит плакаться на недостаток денег, мол, снята же эта картина и вовсе без денег.

Ну, нет, чудес не бывает. Бензин для многочасового проезда авто, аренда съемочной аппаратуры, ее амортизация, что-то наверняка приходится платить людям, снимающимся в фильме, хотя бы кормить на площадке или компенсировать отсутствие на работе. Бесплатное кино – это очень относительное понятие. Скажем так – кино за собственный счет.

Фильмы о преступниках и преступлениях

«Астрагал», Франция, режиссер Бриджент Си. Это уже 3-я экранизация нашумевшего в 1965 году романа Альбертины Саразьен. Роман автобиографический, автор действительно сидела в тюрьме, бежала оттуда, снова села. Неразборчиво влюблялась, то в мужчин, то в женщин. По словам Бриджент Си ее эта книга заинтересовала откровенностью, с которой автор описывала свои любовные приключения. Однако в фильме почему-то сцена любви героини с ее подругой снята очень подробно, а сцены интима с ее возлюбленным-мужчиной довольно скупо. Невольно пришла в голову мысль о спекуляции.

На вопрос одного из журналистов, почему столько фильмов мирового кино посвящены героизации преступников, режиссер ответила, что зрителя всегда интересуют закрытые общества, виртуальный доступ в которые позволяет сделать кино. И это абсолютно правильно, рядового человека всегда интересует то, что он не может наблюдать в повседневной жизни, его влечет любопытство.

Однако добавлю. Не каждое закрытое общество так влечет людей. Вряд ли кого-нибудь заинтриговал бы показ приюта для престарелых домработниц, например. Однако, преступный мир – это всегда стопроцентный успех, если кино снято мало-мальски профессионально. Думаю, что здесь имеет место тяга обывателя к «сильной» личности и сопереживание ей. Сопереживая преступнику, проживая вместе с ним экранную жизнь, отождествляя себя с главным героем-преступником, «маленький» человек кажется себе сильнее. На экране он может позволить себе-киногерою больше, чем может позволить себе в реальной жизни.

Значит ли это, что мы все в душе преступники и только боимся выпустить джина на волю? Нет, наверное. Хотя ученые психологи считают, что все люди по отношению к воровству делятся на три категории – 10 процентов не украдут ни при каких обстоятельствах, 80 процентов украдут при возможности, но не будут переживать, если она не представится, и 10 процентов украдут, даже точно зная, что попадутся. Таким образом, мы имеем 90 процентов зрителей, которые с удовольствием следят за приключениями героя-преступника, отождествляя себя с ним. Однако теория без практики мертва, а проводить эксперименты в кинозале, нарочно раскидывая кошельки между рядами кресел, мы не будем.

И еще одна мысль пришла мне в голову после просмотра «Астрагала». Возможно, сопереживание отрицательному герою-преступнику возникает в зрительном зале по типу «Стокгольмского синдрома» – странного явления, когда взятые в плен заложники, которых каждую минуту может расстрелять преступник, проникаются к нему уважением и даже любовью. Истоки этого странного явления я вижу во влиянии на человеческое общество принципов этологии – науки о подобии поведения человека в социуме с поведением животных в стае или стаде.

Для лучшего выживания в стае животному нельзя принимать индивидуальные решения. Оно не должно выделяться из стаи, где есть признанный, опытный вожак, который ею руководит и ведет стаю в правильном направлении. Вожак для члена сообщества есть тот, кто обеспечивает безопасность жизни (главный инстинкт живого существа – инстинкт самосохранения), это безусловный авторитет, к которому надо пробиться поближе, залечь под теплый бок, вкусить остатки трапезы, ощутить себя в безопасности. И теплые чувства к вожаку, в данном случае, преступнику, сильной личности, от которой зависит конечный исход ситуации – жизнь индивида, есть признание верховенства его силы и подчиненности собственного положения. Это все равно, что собака, ложащаяся перед более сильным противником на спину, подставляющая самое уязвимое место – живот, в надежде, что сильный примет подчинение и не укусит.

Еще один фильм о преступниках тоже снят по роману, выдержавшему три экранизации – «Дневник горничной», Октава Мирбо. Также главная героиня, в конечном счете, оказывается воровкой, обокравшей вместе с возлюбленным, намного старше ее, но «сильной личностью», своих хозяев. Этот фильм привлечет в прокате больше внимания, чем «Астрагал», потому что снят по одноименному роману известного в истории литературы французского прозаика, драматурга и журналиста Октава Мирбо, а не мало кому памятной Альбертины Саразьен. Это классика. Тем более что действие происходит в 1900 году, то есть драма еще и костюмная, что всегда привлекает зрителя. А уж когда он прочтет в официальной аннотации, что в романе была исследована картина морального разложения буржуазии, то аншлаг обеспечен. Да еще в сочетании с внешностью Леа Сейду, играющей горничную Селестину, с ее пухлыми, сексапильными губами и вздернутым носиком простушки, не слишком разборчивой в средствах достижения цели. Ее образ – прямое попадание в десятку.

Меня всегда смешит эта фраза – «картина морального разложения буржуазии», потому что картину морального разложения можно описать и снять о любом классе человеческого общества, что рабовладельческого Рима, что дворянства во время крепостного права в России, что, несколько позже, пролетарского класса там же, короче, тема вечная, неисчерпаемая, и очень аншлаговая. Моральное разложение не есть признак какого либо класса, оно есть всегда, в любом классе, наряду со своей противоположностью – моральной высотой. Но фраза эта жутко кассово-притягательна, отрицать невозможно.

А уж моральное разложение буржуазии в дуэте с отрицательным обаянием преступника – просто беспроигрышный вариант!

Почему именно буржуазии достается за моральное разложение от кинематографистов и писателей куда больше, чем представителям других классов, я догадываюсь, но мы здесь об этом говорить не будем, поскольку слишком далеко уйдем от темы кинофестиваля.

А он и так дает обильную пищу для размышлений.

Израильский и вегерский фильмы

В прошлом году Гран-при фестиваля отхватил израильский фильм «Мотивации ноль» – прекрасная, тонкая, лиричная, очень смешная комедия о девушках в израильской армии. В этом году израильское кино снова представлено на фесте очень достойной работой «Человек в стене». Режиссер Евгений Руман, бывший минчанин, с которым было легко общаться на чистом русском языке.

В центре Тель-Авива, совершенно внезапно, выйдя погулять с собакой, пропадает человек. Его жена, которую играет Тамар Алкан, получившая приз «Золотой Дюк» за эту роль как лучшую женскую роль фестиваля, начинает его поиски. К ней в эту ночь приходят друзья, любовник, отец пропавшего мужа Рами, все они волнуются, ищут, предполагают различные версии его исчезновения, а он, оказывается, находится в двух шагах от них, расставив во всех углах квартиры микрофоны, и слушает, что о нем говорят.

По жанру этот фильм примыкает к течению экзистенциализма, исследованию человеческой души в экстремальных для его существования обстоятельствах. Рами действительно оказывается в немыслимой и очень болезненной для его самолюбия и сознания ситуации, узнавая подлинные чувства, подлинное отношение к нему близких людей. Эта, неожиданная для него, правда, приводит его к самоубийству, из которого его вытаскивает изменница-жена довольно таки тривиальным и приземленным способом, заставив вызвать у себя рвоту. При этом жена остается к нему подчеркнуто холодной, то есть от того, что правда раскрыта, ничего не изменилось.

В фильме почти отсутствует монтаж, он снят длинными кадрами, отсняты даже переходы из одного помещение в другое, что дает эффект присутствия зрителя в квартире, его погруженности в действие, ощущение того, что это он сам как бы поглядывает и подслушивает за ничего не подозревающими людьми.

Рами смотрит на свою жизнь «со стороны» и приходит к выводу о том, что он абсолютно одинок, а любящие его, казалось бы, люди, равнодушны и даже враждебны. И в то же время в фильме нет отрицательных героев, все люди многообразны, и не заслуживают определенных ярлыков. Такова, на мой взгляд, концепция этого фильма с очень неординарным, свежим сюжетом.

Похоже, израильское кино находится на подъеме. В первые годы на ОМКФ попадали фильмы, которые, так или иначе, рассматривали трудную историю государства, «построенного с нуля», на голом песке и камнях в окружении враждебно настроенных соседей. И на них, во всяком случае, тех, что попадали на фестиваль, ощущался этот налет становления, была масса недостатков. Возможно, сейчас обстановка в Израиле несколько стабилизировалась, и кино занялось общечеловеческими темами? И они ему удаются лучше?

На этот мой вопрос режиссер Евгений Руман ответил, что нет, обстановка абсолютно не стабилизировалась, и страна по-прежнему остается в состоянии перманентной войны. Как бы то ни было, два последних ОМКФ Израиль радует зрителя высококлассными работами.

В одну главу с израильским фильмом я решила поставить венгерский фильм «Сын Саула», режиссер Ласло Немеш, потому что он тоже на еврейскую тему. ОМКФ-15 вообще на эту тему оказался богат. Два украинских фильма «Песнь песней» и «Диббук» исследуют жизнь этого древнего народа в Украине, в начале века и сейчас, мы к ним обратимся в главе «Украинское кино».

Итак, Вторая мировая война, Холокост, Аушвиц, нацистский концентрационный лагерь уничтожения евреев.

Этот фильм снят в той же манере, что «Человек в стене». Почти без музыки, минимальный монтаж, плавные переходы камеры, в кадре постоянно главный герой, Саул – центральная точка кадра, центральная точка действия физического и сюжетного. Он член зондеркоманды, то есть тех, более трудоспособных заключенных, кого заставляли обслуживать лагерь. В обязанности команды входит раздевать приговоренных к смерти, загонять их в газовые камеры, затем разбирать и сжигать трупы. Неожиданно среди трупов оказывается мальчик лет 15, еще живой, продолжающий дышать. Приходит немец, перекрывает ему руками дыхание и добивает. Саул просит не расчленять мальчика, отдать ему. Он задумал ребенка похоронить по настоящему религиозному обряду. По сюжету непонятно, то ли это, действительно, внебрачный сын Саула, то ли похож на него, то ли он называет мальчика сыном для того, чтобы вызвать меньше сопротивления у окружающих, потому что попытки Саула спрятать тело и ночью похоронить могут привести к преждевременному раскрытию заговора о побеге.

Многие критики расходятся в определении причины действий Саула. Но мне кажется, что все, что написано – неверно. Что настойчивое, на грани помешательства, желание Саула воздать последние почести телу убиенного невинного подростка – это попытка самого Ласло Немеша воздать почести невинно убиенным мужчинам и женщинам, старикам и детям.

Это он сам своим фильмом поет им поминальную молитву – кадиш.

Это параллель действия внутри фильма и самим фильмом.

За эту картину Ласло Немеш был удостоен 4 премий в Каннах, в том числе Гран-при.

Фильм вызвал множество дискуссий о возможности показа величайшей трагедии в истории человечества средствами кино. Почему я считаю Холокост величайшей трагедией в истории человечества? Мир знал гибель цивилизаций, гибель Помпеи, но то были природные катаклизмы. Мир знал резню турками армян, но то были только спровоцированные государством, реализуемые турецким населением нападения на армян. Холокост стал первой человеческой катастрофой, когда живые люди уничтожались цинично и планомерно государственной машиной в специально построенных для этого печах – фабриках смерти. Использовались как сырье.

Поэтому многие критики пишут, что фашистские концлагеря нельзя показывать в кино, так как невозможно восстановить идентичную картину лагеря, а все остальное будет только постановкой, оскверняющей память тех, кто там погиб мученической смертью.

Цитата с сайта «Кинопоиск»: «Клод Ланцманн, автор ключевого документального фильма на тему «Шоа», последовательно выступает против любых художественных реконструкций лагерей смерти. Жак Риветт написал хрестоматийную статью о «Капо» Джилло Понтекорво, где указывал на невозможность реализма в картинах на эту тему, их неизбежном превращении в вуайеризм и порнографию. К тому же, по мнению Риветта, игровое кино неизбежно показывает, что и в концлагере можно было выжить, что и эта ситуация была переносимой. Этот довод неприменим к данному случаю: из преисподней Немеша спасения быть не может».

«Сын Саула» заканчивается так, как обычно заканчивались все истории побега из лагеря – сбежавшие пленники пойманы и расстреляны.

Исключение составлял побег заключенных из концлагеря «Собибор», организованный советским военнопленным, евреем Александром Печерским, уроженцем Украины. И то, сумевших выжить было меньше, чем погибших во время восстания. Подвиг Печерского, спасшего жизни около двух сотен советских военнопленных ничем не был отмечен в СССР, и только недавно на доме, где он прожил последние годы в Ростове-на-Дону, появилась мемориальная доска. За три года до его смерти в Голливуде был снят фильм «Побег из Собибора», где роль Печерского сыграл Рутгер Хауэр. На премьеру фильма приглашали самого Печерского, но он в США не приехал. Не выпустили из Советского Союза.

При осмыслении этой глобальной трагедии, Шоа, если только ее возможно осмыслить, возникает вопрос, почему Гитлер так ополчился на евреев, почему задумал полностью уничтожить этот народ. В печати появляются, время от времени, различные версии, от бабки-еврейки, не оставившей наследства, до отвергнувшей его еврейки любовницы. Не убедительно.

Вероятно, причину этого надо искать в религии самого Гитлера, который, как известно, исповедовал сатанизм. Я думаю, что он хотел принести Сатане огромную жертву, подобно которой ранее никогда не было в мире, сжечь на жертвеннике целый народ. Почему он избрал для этого именно евреев – понятно. Сатана – антагонист, противник Бога. Бог избрал евреев для вручения им учения о едином Творце вселенной и потому назвал их «своим», избранным народом – избранным для несения этой функции – сохранения в веках и распространения монотеизма, единобожия, веры в единого Господа. Что могло быть, по мнению Гитлера, более угодным Сатане, нежели принесение ему в жертву народа, названного самим Господом «Мой народ»?

Таковы размышления, приходящие в голову при просмотре фильма «Сын Саула». Фильма, потрясающего своим лаконизмом, необычностью формы и мысли, в которые авторы облекли страшную трагедию 20-го века.

Российские фильмы

«Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына». Андрей Кончаловский. Его имя уже служит гарантией серьезного кино. И правильно.

«Белые ночи…» отраженно продолжают фильмы Кончаловского, посвященные России, перекликаются с «Асей Клячиной…», «Курочкой Рябой». Режиссер говорит, вот, прошли годы, и ничего не изменилось. Россия та же, немытая, бесхозная, беспросветная.

Действие происходит в медвежьем закуте, хотя рядом находится космодром и иногда видны взлетающие ракеты. Чтобы попасть туда, или вообще куда-нибудь, надо переплыть озеро на лодке. Что и делает ежедневно почтальон Тряпицын, потому что другой связи с внешним миром нет. И когда у него воруют лодочный мотор, прерывается даже эта связь. Две России, два параллельных мира¸ которые никогда не пересекаются. Вернее, три. Один – это беспросветное, полупьяное существование сельчан, которое они метко, хоть не вдаваясь в анализ происходящего, определяют словом «тоска», вторая – это тот самый космодром, и третья проходит фоном через весь фильм – телевизор, с экрана которого доносится шоу «Модный приговор». Тоска беспросветная, каждое утро начинается точно также как предыдущее, босые ноги опускаются с кровати, обуваются в старые тапки. Ничего не меняется, ничего не происходит. Алексей идет за водой для чайника на озеро. Потому что водопровода нет. В 21 веке, рядом с космодромом. А из ящика доносится: «Нет, здесь узорчатый бархат совершенно неуместен, здесь лучше шелк, а по низу вытачки…»

Простой народ без водопровода, интеллигенция запускает ракеты, и ей народ до лампочки, а элита наслаждается жизнью, выбирая между бархатом и шелком. Ей и народ и та же интеллигенция тем более до лампочки. Элои и морлоки провидца Уэллса.

Алексей заходит в разрушенное здание школы, где когда-то с детским наивным восторгом внимал словам учителя о светлом будущем – школы нет, на ее месте разруха и грязь. Из болота страшной жизни вроде бы вырывается Ирина, уезжающая в город, она бросает в селе игрушку, которую хотел забрать с собой ее ребенок. Довольно простенький намек на ожидающую ее в городе бездуховность.

Вообще в этом фильме все просто, доходчиво, сильно, но… вторично. Каких-то чисто киношных открытий, новаций нет. Вроде бы мы это все уже когда-то смотрели и восхищались. Восхищались тогда, когда смотрели по первому разу. А насмотревшись таких фильмов, сейчас смотрим по второму.

И все-таки ощущение теплоты в груди не покидает весь сеанс. Анализируя непонятную, на первый взгляд, теплоту, прихожу к выводу, что ее спровоцировала личность режиссера, которую я ощущала в каждом посыле. Личность честная, трезво смотрящая на вещи, на собственную Родину. Личность бескомпромиссная. Для которой истина дороже денег и бенефиций от правительства.

И к которой, я украинка, испытываю уважение и благодарность за его позицию по отношению к Украине.

Фильм «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына» получил серебряную награду в категории «Лучший художественный фильм» Международного кинофестиваля в Лас-Пальмасе, Испания. Картина, ранее удостоенная Серебряного льва Венецианского кинофестиваля за режиссерскую работу и Золотого орла за лучший сценарий, на этот раз была отмечена вторым призом категории «Лучший художественный фильм» — серебряной статуэткой Леди Аримагуады.

«Ангелы революции». Режиссер Алексей Федорченко. Начало становления советской власти. В Москве уже вовсю кипит «новая жизнь». А на севере России «дикие шаманы», «дикие обычаи», отсталые малые народы Севера почитают суровую богиню Казыма. Проводят какие-то странные обряды целования воздуха и занимаются прочей, на взгляд устроителей новой жизни, ересью. И тогда туда отправляются, полные энтузиазма, шестеро молодых людей, чтобы привнести в эту дикую, непокоренную еще СССРом территорию, новую цивилизацию.

История заканчивается плохо. Попытки навязать народам ханты и ненцам социалистический образ жизни по-русски потерпели неудачу. Отрицание устоев их жизни и религии оскорбили коренных жителей Севера, и шестеро миссионеров были казнены по всем правилам шаманского искусства.

В основе фильма лежат подлинные события. В 1934 году в нынешнем ханты-мансийском округе вспыхнуло восстание против насильственной русификации и колонизации местного населения. Кроме того, правительство обложило людей непомерными налогами, в том числе и по сдаче рыбы из озера Нум-То в котором «жила» их Казымская богиня, что было воспринято как кощунство пришельцев. Восстание потерпело поражение, а в долину реки Казым послан из Москвы карательный отряд, жестоко расправившийся с организаторами.

Группа досконально изучила и воспроизвела исторический и этнический материал будущего фильма. Уже хотя бы поэтому, смотреть его очень интересно. Но, к тому же, и кинематографически фильм снят новаторски и увлекательно. Сначала впечатление такое, что просто смотришь россыпь эпизодов, каждый из которых сам по себе самодостаточен. Потом они начинают складываться в цельное произведение. Нащупывается связующая нить. Картинка красивая, то есть, если помните, мы говорили вначале, что кино должно быть чем-то из трех – либо зрелищем, либо исследованием, либо действием. Здесь я вижу соединение и зрелища, и исследования. Не так-то уж просто складывалась империя СССР, знала в своей истории кровавые бунты, о которых не рассказывали в советской школе.

Финал ожидаем и горек. Вместо дикой природы с ее буйной красотой, стандартные высотки. «Цивилизация» победила. Империя победила. И по типовой квартире шаркает по линолеуму, с помощью релонги, старая Катя Обатина – первый хантыйский ребенок, рожденный в описываемые в фильме дни, в роддоме, а не в юрте.

Ей никто не заказывал, что петь, просто попросили спеть что-нибудь, и старая хантыйка неожиданно затянула песню Пахмутовой, по-советски пафосную, о славных делах советского народа. Тут все неожиданно получилось, но так словно бы сама история сняла этот эпизод. И с одной стороны слушаю эту женщину, гордящуюся «победами» социализма, социализмом побежденную, принявшую безропотно и даже охотно мир безликих высоток, несущий смерть малым народам Севера, так как в их генах нет одного гена, который помогает перерабатывать алкоголь. Русские вместе с цивилизацией принесли им водку, в чистом виде погибель, вместо национальных обычаев жизни и питания, веками отрабатывавшихся в условиях вечной мерзлоты. Проблема алкоголизма северных народов, не могущих перерабатывать в организме алкоголь, приводит их сейчас на грань вымирания.

«Пока я дышать умею, мы будем идти вперед»: радостно улыбаясь, поет покоренная имперской цивилизацией, хантыйка Катя Обатина.

Горько.

С другой стороны, понимаю, что наступление цивилизации на отдаленные закутки земли неизбежно. И все-таки, наверное, все зависит от меры ответственности того, кто эту цивилизацию несет.

Часть вторая – украинские фильмы, следует.