Даже очевидная угроза территориальной целостности страны не привлекает внимания новостей, если нет явного скандала.

Ближе к концу мая одно за другим произошли два события. Ни одно из них не было напрямую связано ни с парламентом, ни с выяснением отношений между Кабмином и Секретариатом Президента. Они были важными сами по себе, да и касались тем, отнюдь не оставляющих общество безразличным. И по этой причине, а ещё потому, что за каждым из этих событий с очевидностью стоят ведущие политические силы страны, не упоминать о происшедшем или упоминать о нём вскользь, казалось бы, профессиональные журналисты просто не могли. Именно потому, что они профессиональные, и именно потому, что они – журналисты.

Сбалансированность представленных мнений – это, конечно, хорошо, но вот только... Прежде чем выслушивать мнения, было бы хорошо ещё узнать что-нибудь о поводе для этих мнений. Точнее, о событии, послужившем поводом. Иначе и получаем то, что происходит в телеэфире: мнения политических сторон выглядят всё более голословными, а их противостояние всё больше напоминает выяснение отношений где-нибудь в очереди, когда сам повод, если он вообще существует, давно уже никого не интересует. В случае политиков, в отличие от очереди, таким поводом является, или, по крайней мере, должна была бы являться, Украина. События, о которых пойдёт речь, как раз и должны были дать возможность отвлечься от процесса взаимных политических обвинений и посмотреть, что может быть в результате. Насколько же выпуски новостей выполнили свою функцию – и общественную, и чисто профессиональную?

Первым событием, о котором идёт речь, было решение Донецкого горсовета запретить открытие новых школ и детских садов с украинским языком обучения (общения).

«Новини» Первого национального рассказали об этом ещё 20 мая в 21:00. Вот как анонсировала сюжет ведущая в студии Юлия Бориско: «Донецька міська рада заборонила українізацію. Своїм рішенням вона обмежила використання державної мови у галузі освіти. 55 із 58 депутатів міста проголосували за те, щоб не відкривати нових шкіл і дитсадків з українською мовою навчання. Крім того, облрада проголосила місто територією без НАТО».

Корреспондент Тарас Москалюк обрисовал позицию депутатов: «Депутати переконують: у Донецьку немає україномовного середовища, тому створення українських шкіл та дитсадків недоцільне. Мовляв, мешканці в побуті спілкуються рідною – російською – мовою». Далее следовал синхрон секретаря Донецкого горсовета Николая Левченко: «Українська мова, вона дуже важка для бізнесу, для подальшого розвитку особистості. Щодо позицій депутатів міськради, така ж позиція має бути на території і інших міст. Хай батьки вибирають самі».

Далее корреспондент вкратце представил заместителя председателя областного отделения Всеукраинского общества «Просвіта» Марию Олийнык, рассказал о том, как она инициировала создание в Донецке первой украинской гимназии. За этим последовал синхрон Олийнык: «179 шкіл. Із них 13 в місті Донецьку – за... ну, майже 20 років тільки стали українські. І всі пройшли через от такий спротив, страшенний спротив. Я не розумію, що цим людям не вистачає. Чому... Ну, я здогадуюсь, чому – тому що це деякий вплив певних партій, певних організацій, які тримають Донецьк у тому колоніальному стані, у якому він був раніше».

Завершением вовсе не продолжительного сюжета стали слова корреспондента: «Думка депутатів не є рішенням сесії міськради. Там кажуть: якщо знайдуться охочі до створення україномовних шкіл або класів, їм підуть назустріч із задоволенням. Марія Олійник твердить: охочих багато, але міська рада не бажає їх бачити».

Прошу простить меня за неумеренное цитирование едва ли не всего сюжета полностью. Сюжет этот можно использовать как наглядное пособие для студентов-журналистов, а слишком уж нерадивых студентов в качестве наказания можно заставлять просмотреть его... ну, трёх раз вполне хватит, в противном случае студент может вполне обоснованно заявить об издевательствах над ним. Казалось бы, главное условие объективной журналистики соблюдено: представлены два противоположных мнения. Вот только почему оба эти мнения так сильно отдают радикализмом, если не экстремизмом? С одной стороны – утверждения о неполноценности украинского языка, с другой – о колониальном состоянии? Это – то же самое, что в репортаже о серьёзных проблемах страны подать как исчерпывающие мнения Витренко и Тягнибока, и больше ничьи. Что хотели показать этим сюжетом? Что в Донецке живут одни лишь экстремисты, что с одной, что с другой стороны, одни лишь украиноненавистники да украинские шовинисты? Неужели не нашлось никого более рассудительного, кто мог бы, пусть даже думая точно так же, облечь свои мысли в более толерантную словесную упаковку? Насколько вот эти крайние точки зрения информировали зрителя о реальной ситуации в городе?

Но пойдём дальше. «Крім того, облрада проголосила місто...», – вот после этих слов Бориско могла бы объяснить, причём тут вообще «облрада», если речь шла о решении городского совета. И как облсовет может провозгласить город какой-то территорией? Неужели он издал перечень, где разные города области подразделяются на «территории без НАТО» и «территории с НАТО»? Точно так же Москалюк должен был пояснить: если решение «не є рішенням сесії міськради», то чем же оно было, какой у него статус? Депутаты голосовали, надо полагать, не в кулуарах, но это не было решением сессии – это, простите, как? Вот как разобраться в этих завалах бедному зрителю?

Ну а теперь главный вопрос: вы из этого сюжета хоть что-нибудь узнали? 13 украинских школ для сегодняшнего Донецка – это много или мало? Учитывая действительное отсутствие украиноязычной среды. Если родители стоят в очереди в эти школы и не могут отдать в них своих детей из-за их переполненности – это одна ситуация, если же в эти школы едва удаётся набрать хоть немного учеников – это совершенно другая ситуация. Без уточнения этой ситуации (а в функции корреспондента входит не только брать синхроны, ведь правда?) вся информация не имеет смысла, она ни о чём не информирует. Она становится на 100% бессодержательной. Она не даёт ни малейшей возможности оценить решение горсовета и выработать своё отношение к нему.

На следующий день Первый национальный в своих выпусках новостей к теме не возвращался.

Выпуск «ТСН» («1+1») сообщил о решении дончан в 19:30 21 мая. Этот сюжет, также довольно краткий, тоже хочется процитировать почти полностью. Итак, в студии был Олесь Терещенко, и вот что прозвучало в его подводке: «...Місцеві депутати заборонили їх (украинские школы. – Н.К.) відкривати, а ще – збільшувати кількість учнів, які навчаються державною мовою. Натомість десяти школам надали статус базових із поглибленим вивченням російської. Мер Донецька назвав рішення міськради не зовсім толерантним. Зараз у Донецьку 34 українські школи, у них навчаються більше 15 тисяч учнів, але це тільки п’ята частина усіх донецьких школярів».

Итак, оказывается, городской голова Донецка – не в восторге. Важная информация? Безусловно. (Первый национальный её проигнорировал.) И украинских школ в городе, оказывается, 34. Но, опять же: много это или мало? Сколько всего в Донецке школ? 15 тысяч учащихся на 34 школы – это около 500 – 600 учеников на одну школу. Когда учился я, в Киеве, например, в каждой школе было обычно 800 – 1000 учащихся, а то и больше. Значит, донецкие украинские школы вовсе не переполнены? Или они просто меньше, не рассчитаны на большое количество учащихся? Несмотря на кажущуюся подробность изложения, нарисованная картина и здесь зависла в воздухе: без знания соотношения количества желающих отдать детей в украинские школы и количества мест в этих школах ни к каким выводам по поводу действий горсовета прийти нельзя. Сообщение и тут оказалось информационной пустышкой.

Корреспондент Константин Павлов начал свой стендап так: «Erhf]ycmre vjde yf Ljytxxbys yt nskmrb enbcrf.nm? Yt. Ot q njhue.nm». Ах, простите, я неправильно переключил язык. Что ж, для тех, кто особо интересуется, могу воссоздать: «Українську мову на Донеччині не тільки утискають, нею ще й торгують». Как видите, смысла, в общем-то, не прибавилось. Далее речь зашла о том, что в апреле появился приказ о ликвидации одной из украинских школ: «Ще б пак, земля під нею коштує п’ять мільйонів доларів». Далее тему продолжил репортаж в стиле ужастиков: «Колючий дріт біля входу – сьогодення української школи №5. (Украинские школы Донецка превращены в концлагеря – так, что ли, следует понимать? – Н.К.) Він відгороджує елітний будинок. На місці школи хочуть звести схожий. Це типовий приклад ставлення до українських освітніх закладів у місті, стверджують захисники державної мови».

Бесконтрольное строительство «элитных» домов – безусловно, безобразие, безусловно, проблема. Только речь в сюжете ведь не об этом, правда же? Безусловно, горько, когда под снос идёт украинская школа, которых и так мало. Вот только если бы в репортаже было ещё и рассказано, как в другом месте Донецка снесли элитный дом, чтобы на его месте построить русскую школу, стало бы понятно: такое отношение в «столице Донбасса» – только к украинским образовательным заведениям. Без этого осталось неизвестным главное в данной теме: школу №5 закрывают, потому что она – школа, непрестижный объект непрестижной отрасли или именно потому, что она – украинская школа?

Далее сюжет был продолжен синхроном Марии Олийнык: «Постійно блокується відкриття українських шкіл, відкриття дитячих садочків, видання газет. Культура, освіта – це повністю у нас все російськомовне». Сама Олийнык, в отличие от «Новин» Первого национального, была представлена кратко: «представитель КУН». Охотно верится, что «блокують», вероятнее всего, так оно и есть, но если выше было сказано, что существуют 34 украинских школы, слова о блокировании выглядят не так уж убедительно, а весь синхрон теряет своё значение, он становится иллюстрацией одного из мнений, но не иллюстрацией объективной ситуации.

Далее, после слов корреспондента о том, что «зелене світло – тільки російській мові. У виконкомі від цього рішення вже відхрещуються. Кажуть, ідея не їхня, радше піар-хід одного з депутатів-русофілів», последовал синхрон руководителя отдела образования Донецкого горисполкома: «Что здесь комментировать? Здесь комментировать нечего. Ему комментировать для того, чтобы... Ну, он – политический деятель, ему нужно комментировать, ему нужно по телевидению выступать». И снова вопрос к читателям: вы поняли, о каком политическом деятеле идёт речь? И какова информационная ценность такого вот «если кто-то кое-где у нас порой»?

Завершился сюжет кратким изложением крайне осторожной позиции городского головы Александра Лукьянченко с его синхроном: «А вчерашнее решение сессии, я же расскажу... Я его прокомментирую, когда оно будет решено». Зрителям вряд ли осталось понимать всё это как-то иначе, чем: вот Лукьянченко и есть тот русофил, которому нужно выступать по телевидению и комментировать.

«Подробности», вышедшие в эфир на «Интере» в 20:00 21 мая, обошлись вообще без корреспондентского репортажа. Ведущий в студии почему-то назвал решение Донецкого горсовета «противоречивым», хотя в следующем же предложении отметил: за него проголосовали почти единогласно. Само решение было названо решением «об ограничении использования украинского языка в школах и детсадах». Осталось непонятным: является ли такая формулировка официальным названием документа. Согласитесь: запрет (мораторий?) открывать новые украинские школы и детсады и ограничение употребления украинского языка в уже имеющихся – это вещи принципиально разные, во втором случае речь идёт о бесспорно противоправном и аморальном явлении. Далее ведущий указал, что, согласно горсоветовскому решению, нельзя открывать «не только новые украиноязычные заведения, но даже группы», а также «нельзя увеличивать количество детей, которые обучаются на украинском». Было отмечено: «Сейчас в Донецке работают всего 34 украинские школы и 49 детских садов».

Опять же: почему «всего»? А сколько нужно городу, население которого уже не насчитывает миллиона? В конце концов, выпускники русских школ с хорошим уровнем преподавания украинского языка как предмета могут владеть украинским лучше, чем выпускники украинских школ. Вот, кстати, каков средний уровень этого преподавания в Донецке? Тоже немаловажный фактор, не исследованный ни в малейшей степени.

Возможно, я ошибаюсь, но фраза ведущего «Кроме того, местные депутаты определили 10 базовых школ с углублённым изучением русского языка и литературы» показалась мне негативно эмоционально окрашенной. Но, если посмотреть на этот факт сам по себе, что в этом такого? Если есть школы с углублённым изучением английского – французского – китайского, то почему бы не быть таковым с углублённым изучением русского? Чего мы, собственно, хотим – чтобы изучали украинский язык, или чтобы не изучали русского? Чтобы возрождался и не деградировал украинский, или чтобы деградировал русский? Вольно или невольно, но ведущий приравнял ограничения на украинский язык и отсутствие ограничений на русский.

Ещё в сюжете были синхроны Марии Олийнык и Николая Левченко и краткая, одним предложением высказанная, информация о том, что «даже городской голова Александр Лукьянченко считает, что решение сессии горсовета, цитирую: было принято не совсем толерантно». Не привычка ли к скандализации всего и вся вынудила из всего множества мнений выбрать для синхронов слова Левченко и Олийнык?

«Вікна-новини» (СТБ, 22:00 21 мая, в студии Наталья Гаврилова). Репортаж Сергея Андрушко начался так: «Це – клас української мови в Донецьку. – Синхрон, не титровано: Поставте в родовому відмінку множини. – Репортаж: Відтепер у цьому класі не з’явиться жоден новий учень, а в місті не постане жодна нова школа чи дитсадок, де вивчатимуть українську». Праведный гнев и ненависть должны были охватить каждого, кто услышал такое. Поэтому стоит их всех успокоить: из приведённых фактов никаких вышеописанных ужасов не следует. А вот что следует, так это обвинения корреспондента в передёргивании фактов и дезинформации: «украинская школа» и «школа, в которой изучают украинский язык» – далеко не одно и то же. Из всех до сих пор рассмотренных материалов зрителям так и не стало понятно одно: речь не идёт об изъятии из программы школ Донецка предметов «украинский язык» и «украинская литература». Речь идёт о том, на каком языке будут преподавать в этих школах математику, физику, географию и историю. Не секрет, кстати: в школах, официально считающихся украинскими, в том же Донецке все вышеперечисленные предметы нередко преподавали и преподают на русском. 34 украинских школы в городе – это в значительной мере сугубо формальная классификация, грубо говоря – очковтирательство. Да, то, что произошло, скорее всего, плохо. Но такое вот «дорисовывание волку рогов» могло заставить зрителей усомниться в существовании самого «волка».

Ну а далее в сюжете были: синхрон Николая Левченко, синхрон Марии Олийнык (она была представлена как лидер общества «Просвіта»), упоминание о позиции мэра, синхрон заместителя руководителя пресс-центра СБУ (ого!) Лады Сафоновой (она ничего о происшедшем не знала, но выразила уверенность, что случившееся «в нашій компетенції, поки що»), Раисы Богатырёвой (она тоже ничего не знала), Александра Лавриновича (и он не знал), Бориса Колесникова (он знал: «Нормально отношусь. Они защищают интересы своего региона, и правильно делают. Это вы так политизируете, понимаете. Вы ж, такая демократия у вас, такая прооранжевая...»). Наконец, синхрон историка Владимира Сергийчука: «Я не думаю, і, зрештою, ніхто з нас не пригадує, щоб за часів Леоніда Кучми щось подібне могло б появитися в Донецьку...». Вот кто, оказывается, был спасителем национального возрождения!

«Репортер» (Новый канал, 19:00, 21 мая) сообщил об очень важном нюансе: «Донецька міськрада обмежила українську мову (И тут неточно. – Н. К.) Тепер нові українські школи та дитячі садки відкриватимуть не планово, а лише якщо набереться достатня кількість батьків, які про це попросять». Нюанс этот важен настолько, что переворачивает представление о событии с ног на голову. Выходит, никаких очередей желающих учиться в украинских школах, которым грубо отказывают, нет и в помине? И если найдутся желающие, их желание удовлетворят?

Вот тут и возникали сомнения: так ли всё будет просто? И действительно ли сегодня желающих нет? А как, кстати, «батьки, що про це попросять», будут организоваться и по какой процедуре «просить»? Приходим всё к тому же: вырванные из контекста текущие факты не говорят ни о чём. Разобраться в происходящем помогли бы синхроны авторов проекта решения: что бы ни говорили они в камеру, тон и формулировки могли бы сказать многое об искренности их намерений открывать украинские школы по желанию родителей. (А сколько их, родителей, кстати, для этого должно быть?) Но нет – в материале лишь синхроны Олийнык и Левченко. Да уж, не дожил до наших дней Герострат. Вот кто был бы национальным героем на все века и времена, вот кто не сходил бы с экрана!

 В самом конце репортажа было сказано, что в украинских школах Донецка обучаются 15 тысяч школьников – это пятая часть от общего количества. Но снова: для Донецка это много или мало?

«Донецьк противиться плановій українізації шкіл і дитсадків. Донецька міська рада виступила проти планового збільшення україномовних шкіл та дитсадків у місті гірників. Рішення сесії гласить, що потреби міста не передбачають збільшення числа учнів, які навчаються українською мовою, а також збільшення дошкільних установ і груп з українською мовою навчання. Однак депутати наголошують, що рішення жодним чином не забороняє розвитку мережі україномовних шкіл. Чиновники від освіти називають таке рішення абсурдним, проукраїнські організації – шовіністським, а батьки учнів кажуть, що українських шкіл насправді у Донецьку бракує», – с такой студийной подводки начался материал «Фактов» (ICTV, 18:45, 21 мая). Корреспондент Оксана Ткачёва уже во втором предложении своего репортажа отметила: «Щоправда, жодних планів та розпоряджень із цього приводу («планового увеличения количества украинских школ». – Н.К.) їм ніколи і не надходило».

Итак, есть спущенные сверху планы украинизации? Или всё же нет? Ответа не последовало, а последовал нетрадиционный синхрон Левченко, именно такого не дал больше ни один канал: «Данное решение сессии городского совета не подразумевает искусственный запрет или запрещение остановить рост получения образования на украинском языке. (Этот пассаж пламенного любителя русского языка стоил того, чтобы его показали! – Н.К.) Мы говорим, что этот рост или увеличение, или уменьшение, должен быть в соответствии с заявлениями родителей, а не по ранее спланированному сценарию». Далее последовал краткий текст корреспондента о том, что в городском управлении образования подтвердили: никаких норм и лимитов относительно украиноязычных учебных заведений нет, и синхрон начальника Донецкого городского управления образования Валентина Лактионова. Этот синхрон был единственным (!!!) во всём информационном потоке, где было чётко сказано: это была инициатива Левченко, она не была надлежащим образом оформлена, голосование прошло с нарушением регламента. А то уже закрадывались подозрения: неужели, кроме Левченко, в Донецком горсовете больше никого нет?

«Натомість батьки впевнені: з українських закладів середньої освіти у Донецьку бракує», – продолжила корреспондент и подтвердила свои слова синхроном жителя Донецка Валерия Стурова: «Многие хотели бы сами разговаривать на украинском и своих детей учить, но всё вокруг на русском, и люди в этом варятся все. Я бы сам вам хотел ответить по-украински, но будет не очень хорошо звучать, поэтому своего ребёнка я хочу отдать в украинскую школу». «От имени всех трудящихся заверяю, что все мы, как один, поддерживаем линию партии», – вот что напоминал этот синхрон, ибо никакого другого мнения не было представлено.

Закончился репортаж вот чем: «Освітян рішення депутатів дивує, адже за законом відкриття чи то російських, чи то українських закладів відбувається виключно за бажанням батьків». Зрители так и остались в недоумении: а что, собственно, случилось, из-за чего весь шум?

Что стало общим впечатлением от освещения темы? Прежде всего, вот что: тележурналисты, по-видимому, понимают слово «информация» как-то по-особому, не в общепринятом смысле. В данной теме даже факты, лежащие на поверхности, пришлось собирать по крупицам из разных выпусков новостей на разных каналах. Мнение и намерения городского головы, детали решения Донецкого горсовета, его содержание – всё это не было представлено во всех подробностях ни одним каналом. Ни один выпуск не был фактологически полным. Словно тему освещали для галочки, чтобы отметиться.

Ещё одно впечатление состоит вот в чём: в большинстве случаев, пусть даже скрепя сердце, материалы выпусков новостей приходится признавать объективными, незаангажированными. И вправду: когда предметом рассмотрения становится «а тот сказал» и «а вон тот в ответ подумал», и ни о каких идеях и концепциях речь не идёт и близко, глупо говорить о какой-то ангажированности. Ну а то, что способом достижения такой вот объективности становится всеобщая примитивизация информационного потока – это уже другой вопрос. Но когда идей и концепций не избежать – вот тут сразу же вместо исследования контекста события и появляются некие клише и догмы, подогнать событие под которые стремятся практически все. Будучи также примитивизированными донельзя, они подменяют собой контекст и превращают информацию в поток официоза. В данном случае увеличение количества украинских школ было словно бы аксиомой, не подлежащей сомнению. Ну и отбор персоналий для синхронов, как обычно, преследовал единственную цель: сделать материал как можно более скандальным.

Наконец, главное впечатление: сюжеты о решении Донецкого горсовета практически во всех выпусках прошли ближе к концу, как второстепенное событие. Более важными были: гражданство Давида Жвании, рухнувшие дома в Изюме и Одессе, коалиция, убийство управляющего делами НАНУ Валерия Арсенюка, пьяный водитель маршрутки в Днепропетровске, предстоящие (на тот момент) выборы в Киеве и множество других, вне всякого сомнения, куда более актуальных тем. Ни 20-го, ни 21 мая вообще не сообщили о решении Донецкого горсовета ни «Підсумки» ТРК «Эра», ни ТРК «Украина», ни НТН, ни высокопатриотичный 5 канал.

 Вторым событием было решение СНБОУ поручить правительству подготовить за два месяца проекты законов о прекращении в 2017 году действия договоров с Россией о пребывании Черноморского флота РФ в Крыму.

«Новини» Первого национального сообщили об этом в выпуске от 21:00 21 мая. Автор репортажа Андрей Борец включил в материал синхроны Юлии Тимошенко (довольно размытый), командующего ВМС Украины Владимира Безкоровайного, председателя комитета Госдумы РФ по делам СНГ и связям с соотечественниками Алексея Островского, народного депутата от ПР Василия Киселёва. Снова, казалось бы, сбалансированные мнения, вот только так и осталось непонятным: а почему вопрос возник именно сейчас, за 9 лет до окончания действия договора с Россией? Что послужило поводом или причиной? Какими могут быть сейчас, за 9 лет до планируемого события, юридические (именно юридические, а не политические) последствия принятия правовых актов о предстоящем непродлении договора с Россией, если ещё вполне достаточно времени их изменить либо вообще отменить? Какими могут быть политические события? Без всего этого информация становится разновидностью сплетни: за что купили – за то и продали. Завершение репортажа внесло ещё одну ноту недоумения: «За розмовами, коли готуватися до прощання з Чорноморським флотом, загубилося інше доручення РНБО – уряд має підрахувати, чого коштувало Україні перебування іноземних кораблів».

«Вікна-новини» (СТБ) от 21 мая, 22:00 показали репортаж Артёма Алёшина с синхронами Юлии Тимошенко («...Ми жодного кроку не зробимо такого, який ставить під сумнів угоди або допускає їх невиконання...», его можно трактовать как пророссийскую позицию?), главы комитета по вопросам обороны Совета федерации РФ Виктора Озерова, руководителя общественной организации «Евроатлантический выбор Украины» Ивана Шульги (вообще-то, организация эта не является общеизвестной, и перед синхроном было бы необходимо её представить хотя бы двумя словами – если, конечно, данный синхрон и вообще чьи-либо мнения предполагалось сделать содержательными, а не просто соблюдением ритуала для исполнения формальности), главы Севастопольского горсовета Валерия Саратова, народного депутата от ПР Василия Киселёва, народного депутата от НУНС Тараса Стецькива. Казалось бы, снова вся гамма возможных мнений, но и здесь не было главного – сути вопроса: почему сейчас и почему так срочно?

Обратили на себя внимание две реплики корреспондента. Первая: «Столичні політики також пожвавішали. (А СНБОУ и Кабмин – это разве не «столичные политики»? Почему тогда «також»? – Н.К.) Проросійські сили радять опонентам звернутися до лікарів. Націонал-патріоти рекомендують супротивникам стулити писка, аби Кремлеві не погіршало». Вот эту реплику можно использовать как наглядное пособие по скандализации информации, а точнее, по подмене собственно информации скандалом. Ни в одном из показанных в материале синхронов не содержалось и намёка на подобную лексику, да и навешивание экстремистских ярлыков было неуместным: вряд ли все политики в Украине – сплошь либо «пророссийские», либо «национал-патриоты», и вполне можно допустить, что возражать против рассмотрения вопроса о выводе российского флота именно сейчас можно не только по причине особой любви к России, а приветствовать его – не только по причине «Украина для украинцев». Применённый журналистом приём очень напоминал виденное когда-то в какой-то газете интервью с академиком по вполне серьёзному научно-популярному вопросу, к которому для оживляжа корреспондент дал подводку: «Готовя интервью к печати, мы убрали из него всю ненормативную лексику».

 Вторая реплика звучала так: «Поки законодавці плескають язиками, виконавчій гілці не до розмов. Урядові дали лише 2 місяці...». Это что, был материал для тех, кто уверен, что парламент как государственный институт является излишним, а нужен «добрый диктатор», «новый Сталин»?

«Факты» (ICTV, 21 мая, 23:59) не упомянули о СНБОУ: ведущий заявил, что «президент Віктор Ющенко доручив Кабміну до 20 червня (в сообщениях других каналов речь шла о двух месяцах? – Н.К.) підготувати законопроект...». Материала корреспондента в сюжете не было, был дан синхрон Тимошенко и изложено высказывание главы комитета Госдумы РФ по международным делам Константина Косачёва.

«События» («Украина», 21 мая, 19:00) и «Вчасно. Підсумки» (НТН, 21 мая, 23:00) дали информацию о событии одним абзацем. Высокопатриотичный 5 канал в «Часе» не дал её вовсе – впрочем, по крайней мере, в этот день не было подобной информации и на «1+1» с «Интером». На всех без исключения каналах, посчитавших эту информацию хоть сколько-нибудь важной, она шла где-то ближе к концу выпусков.

 Мы, кажется, приехали. Это, похоже, финал. Происходят два знаковых события, которые непосредственно связаны с судьбой страны и её перспективами. Одно из этих событий является не чем иным, как угрозой территориальной целостности страны. Как бы ни оценивать политику в области украинизации образования, считать ли её хорошей или плохой, но факт остаётся фактом: местная власть в одном из регионов, который, к тому же, является «тылом» одной из ведущих политических сил страны, отказалась выполнять законные распоряжения органов власти государственной. Второе событие может стать определяющим в геополитических перспективах Украины. И вот эти два события не привлекают должного (а то и вообще никакого) внимания информационных редакций телеканалов как нечто неинтересное, неважное. Неинтересным и неважным, похоже, становится всё, что не связано с нескончаемым пережёвыванием дрязг между политиками. Всё, из чего невозможно сделать мыльную оперу.

Вот и украинско-российские отношения всё больше подаются в ракурсе: он сказал, а тот ответил, а этот угрожал, а тот ещё больше угрожал. Почему это всё, зачем это всё? Да какая разница, главное – показать скандал! А потом мы удивляемся, что на востоке считают политику и президента, и правительства антироссийской и провокационной. А какой ещё её считать, если вот при Кучме никаких скандалов не было? Ну, почти не было. Превращалась себе Украина в российский протекторат, но зато не было никаких провокаций. Разве это не наше мыльнооперное телевидение представляет российскую политику Украины как провокационную и недружественную?

 Было в старину такое хлёсткое слово: шарлатанство...

Иллюстрация взята с сайта газеты «Зеркало недели»: http://www.zn.ua/img/st_img/2001/346/foto-full-31247-2268.jpg