Стояло тихое ясное утро 25 августа 1986 года. Андрей складывал в рюкзак вещи, передвигаясь по комнате в одних носках, чтобы не разбудить мать. Она и так устает на работе. Проходя мимо кровати матери, задержался. Поправил одеяло, сползшее углом на деревянный, крашенный  пол. У матери было бледное, уставшее лицо, несмотря на то, что сегодня у нее был выходной, и она проспала всю ночь. В первую смену ей приходится идти в трамвайное депо к 4 утра. Транспорт еще не ходит, и она идет до депо пешком. Ей еще целых пять лет до пенсии кондуктором пахать. 

Когда Андрей вернулся со срочной службы, мать уговаривала его поступить в институт, но он отказался. Хотелось поскорее начать зарабатывать деньги. И он пошел сверхсрочником, пусть на маленькую, но зарплату. Матери станет легче, думал он. А потом отбарабанит пять лет, и когда она выйдет на пенсию, он получит направление из части на учебу. Стать военным его давняя мечта.

А сегодня день просто замечательный. Подумать только, как она пролежала в земле больше сорока лет эта бомба! И не взорвалась, никто ее не зацепил, лежала, как затаившийся хищный зверь. Ржавая уже, старая, но по прежнему злобная и опасная.

Бабулька решила посадить у себя во дворике на Молдаванке овощи в помощь к пенсии, раскопала дворик, и у заднего забора  заметила в глубине ямы красновато-ржавую круглую железяку. Хорошо, что не стукнула по ней лопатой! Бабулька опытная была, все-таки войну пережила. Побежала к автомату звонить в милицию.

Когда на плацу вызывали добровольцев, чтобы вывезти эту бомбу за город, Андрей первым шагнул вперед. Это случай выдвинуться, подумал он. Никогда он не упустит удобный случай выдвинуться. До сих пор он помнил эту ноющую детскую боль. Боль, когда ему приходилось ходить в пятый класс в маминых туфлях на невысоких, но женских каблуках, и он прятал ноги под скамейку парты, чтобы никто не видел. Когда мучительно стеснялся подшитых чем-то «чужим», как говорила мать, школьных брюк. Ощущение нищеты, своей приниженности, неполноценности, сидело у него за грудиной, как железный гвоздь. 

Теперь все изменится. Его мечты не шли дальше должности майора и трехкомнатной квартиры в пятиэтажке.  Но в этой квартире, в главной «зале» будет обязательно сервант с хрусталем и ковер на стене. Жена, трое детей. Он будет как все. Больше ему ничего не надо. Просто как все.

Бомбу везли в грузовике на растянутом одеяле. Андрей и еще пятеро сверхсрочников держали одеяло за концы, чтобы бомба не взорвалась от тряски машины. Впереди и позади ехал кортеж из милиционеров на мотоциклах, они гудели, освобождая дорогу. Саперы взорвали бомбу в открытом поле.

Девять человек, участвовавших в обезвреживании, наградили. По 10 суток отпуска и по 100 рублей. Вместо денег можно было взять путевку на эти десять дней в военный санаторий. Все ребята предпочли деньги, радостно обсуждая, что на них можно купить. А Андрей, несмотря на то, что деньги в доме были не лишние, предпочел путевку. Ему казалось, что это, первое в его жизни пребывание в санатории –  шаг наверх, в то общество, в котором он мечтал оказаться всю жизнь. Подумать только, там будут высшие чины, но он не будет у них в подчинении, ведь они все на отдыхе. Может быть даже, его посадят за один стол с офицерами.

Андрей уложил вещи в рюкзак и добавил туда фотоаппарат и несколько катушек пленки. Фотик был подарком Светы на его 20-летие. Со Светой они сидели за одной партой в школе, потом встречались. Кроме Светы  у него не было девушек, да Андрей как-то и помыслить не мог, что женится на ком-то другом. Он никогда не говорил ей, что любит, или прочие там нежности, но рыжая курносая Света была столь же неотъемлемым элементом его будущего, как трехкомнатная квартира и сервант в главной «зале».  Она в его жизни была столь же незыблема, как пятиэтажка.

Санаторий был похож на взрослый  пионерский лагерь. Те же спальные корпуса, столовая, зал для собраний. Андрея поселили в комнате на 4 человека. Кроме него там были сержант, восстанавливавший свое здоровье после гепатита, и двое солдат после Афгана. Они же сидели с ним за одним столом. Надежды попасть за один стол с офицерами не оправдались. Здесь царила та же иерархия. В одном корпусе, побогаче, высшие чины, в другом, беднее обставленном, состав попроще.

Все равно, Андрей был доволен. Еда казалась ему необыкновенно вкусной, фикусы в коридорах роскошными, плюшевые покрывала на кроватях нарядными и красочными, как в кино. Ради того, чтобы пожить вот так, пусть  только десять дней, стоило рисковать с этой бомбой. Зато теперь он знает, что такое богатая жизнь и к чему надо стремиться.

На третий день его пребывания в сказке, среди персонала поднялась суматоха. Нянечки все скребли и мыли, сестры бегали как ошпаренные, врачи собрались на совещание. К вечеру стала известна причина переполоха – к ним ехал генерал.

Как сообщил вездесущий сержант, сосед Андрея по палате, у генерала в Одессе оказались родственники и для того, чтобы общаться с ними, он вместо Коктебеля поехал в заштатный военный санаторий под Одессой.

Генерала поселили в отдельной, самой лучшей палате. За столом он тоже сидел один. И в манипуляционную, когда он заходил в нее, больше никого не пускали, пока он не выйдет. Наверное, ему там уколы делают, думал Андрей, а простому народу негоже смотреть на генеральскую задницу.

Генерал приехал со своим адъютантом, который должен был ему прислуживать и все подносить, но видно, этот лейтенант изрядно генералу надоел на службе, и потому сразу же был отослан к таким же, как он, младшим офицерским чинам в их корпус.

Конечно, Андрей и в мечтах себя генералом не видел, понимал, что для этого у него кишка тонка, но вот на месте генералова адъютанта он бы оказался с удовольствием. Подумать только, этот лейтенант не рисковал своей жизнью как Андрей, чтобы оказаться здесь, но он пробудет в санатории не 10 дней, а все 24 дня, пока здесь будет генерал, да и на службе, небось, не на плацу марширует, а всего лишь генераловы бумажки носит.

Андрей не рассчитывал, как бы оказаться к генералу поближе, но поскольку его как магнитом тянуло рассмотреть, какова же она генеральская жизнь, то он невольно постоянно находился там, где тот. Наконец, ему пришла в голову замечательная мысль. Он попросит сержанта сфотографировать его Светиным фотиком таким образом, чтобы было видно, что неподалеку от него находится генерал. Потом будет эти фотки показывать всем знакомым и рассказывать, как оказался в санатории с генералом. Что-нибудь можно будет даже приврать.

Сержанту мысль понравилась. Он попросил, чтобы Андрей и его так же сфотографировал.

Несколько раз они поймали хороший ракурс, так, чтобы и генерала было хорошо видно и их тоже можно было различить. Отщелкали одну пленку, и пошли в город проявить. Сделали снимки. Отлично!

Андрей доедал борщ, когда вдруг почувствовал, что его ухо тянут вверх и выкручивают. Он скосил глаза и увидел, что его тянет за ухо генерал.

- Ты чего это, мать твою, за мной ходишь, бл…  На губу захотел?

Андрей обомлел от страха. Не от перспективы «губы», а от того, что его туда собирался посадить сам генерал! Не какой-нибудь капитанишка!

От растерянности он рассказал все. Никакое вранье в голову не лезло. Наверное, генералу понравилось, что парень не врет, возможно, ему польстила такая в его чин влюбленность, а возможно, он увидел себя, далекого, в этом простом, как грабли, пареньке с веснушками на носу и щеках.  И неожиданно, растрогавшись, он сам предложил сфотографировать его с газетой под пальмой в кадке и потом смотрящего вдаль с веранды на море.

Домой Андрей уезжал довольный и счастливый. Мать и Света оценили его фотографии, но неожиданно для самого себя, он не стал ими хвастать в части и вообще нигде. Ему показалось, что эти фотографии не принадлежат его прошлому. Они принадлежат его будущему. Они тайный знак того, что когда-нибудь он войдет в высшее общество. Может, даже не остановится на чине майора, а уйдет в отставку полковником. И вот тогда будет показывать внукам эти фото и небрежно ронять: «Это было… Я получил тогда путевку…»

Прошел год. И однажды Света влетела в комнату с расширенными глазами: «Андрюха, твой генерал министром обороны стал!» Включили телевизор. Дождались новостей. У дверей министерства давал репортерам интервью Андрейкин генерал, несколько раздобревший, в форме с лампасами и большими звездами на погонах.

Андрей посмотрел на эти звезды, и в голове у него мелькнуло: «Звездный час. Это мой звездный час!»

Он объяснил Свете свою задумку. Надо купить красивый альбом для фото. Поместить фотографии генерала. Поехать в Киев, стать у министерства, дождаться, когда он выйдет, и подарить ему. Генералу будет приятно увидеть себя на год моложе, под пальмами и на море. И тогда у Андрея будет, самое что ни на есть, высокое знакомство. Достаточно будет сказать: «Я подарил нашему министру…» И вообще, альбом напомнит министру об Андрее, и кто знает, как сложится его судьба. Такое знакомство не может не пригодиться. А если удастся подойти к нему, когда он дает очередное интервью, репортеры заснимут и его, Андрея.

Свете идея понравилась. Они вместе пошли в магазин и купили роскошный альбом за 40 рублей. В лиловой бархатной обложке. Разместили фотографии Андрея вместе с генералом и генерала одного под пальмами, и на море. Тут же поехали на вокзал и взяли билеты в Киев и назад.

Ночью Андрей лежал на верхней полке, улыбался, и колеса выстукивали: звездный час, звездный час…

Стояло тихое ясное утро 25 августа 1986 года. Сергей складывал в рюкзак вещи, передвигаясь по комнате в одних носках, чтобы не разбудить мать. Она и так устает на работе. Проходя мимо кровати матери, задержался. Поправил одеяло, сползшее углом на деревянный, крашенный  пол. Отца со вчерашнего вечера не было, небось, придет, как всегда пьяный, начнет буянить. А Сергея уже не будет дома, чтоб ее защитить. Автобус через час. Ему еще надо успеть дойти до автовокзала. Сергею оставался год учебы в Харьковском среднем училище МВД. Вот через год закончит, и пойдет работать в милицию. Попросит назначение домой, в Одессу. Поселится с мамой. Если она захочет выгнать вечно пьяного папашу, возражать не будет. А если не захочет, то, во всяком случае, будет, кому за нее постоять. Сережа потому и пошел учиться на мента, чтоб избавиться от постоянного липкого страха перед буйным папаней. Когда был маленький, боялся его до дрожи, до того, что писался, когда слышал стук в дверь и грозный рев: «На-а-адька! Открывай, твою мать!..»

Впрочем, от страха он избавился в тот день, когда ему исполнилось 18. Сергей был небольшого роста, но крепыш. И когда отец в тот день бросился, как всегда, просто так, от нечего делать, бить его, Сергей вдруг заревел как бык, наклонил голову и попер на отца. Схватил его за руки и швырнул в угол. Отец ударился головой об угол батареи под окном, брызнула кровь, мать завизжала. Больше отец к нему не прикасался. Зато вымещал свою злобу на матери вдвойне.

Но сознание незащищенности осталось в Сергее, казалось, навечно  и требовало какого-то разрешения. Он думал, что профессия мента позволит ему, в конце концов, избавиться от гнетущих впечатлений детства, от какого-то ощущения открытой спины, когда кажется, что кто-то стоит сзади и в любой момент может ударить. Он зубами выгрызет лестничку наверх, поднимется по ней, станет большим милицейским начальником, и тогда уже никто не посмеет ни ударить его, ни оскорбить. Мать кивала, когда он делился с ней своими планами, тихо радовалась, что растет ее защитник, радость ее, кровинушка. 

В Харькове Сергей первым делом пошел в училище, взял распределение на общежитие. Сыновьям тех, кто мог оплачивать съемную комнату, общежития не полагалось. А Сергею, как малоимущему, пожалуйста. Койка в общаге. И то хорошо. Этот последний год проживет в общаге, потом они с Катей поженятся, и надо будет думать о собственном жилье. Забрать Катю домой в Одессу? Но там пьяный папаня. И не в том дело, что папаня не даст им спокойно жить, мать ради Сергея расстанется с ним, Сергей в этом не сомневался. А квартира числится на матери, выставить его будет легко. Да ведь и Сергей не будет тогда курсантом. Может, повезет и сразу попадет в участковые? Тогда справиться с папаней ему будет не фиг делать. Но проблема была в том, что Катя не знала, что отец пьет. Сергей стеснялся этого и Кате не говорил. Она несколько раз просилась к нему на море, в Одессу, Сергей под разными предлогами отказывал, и Катя уже начинала обижаться. Она не могла понять, почему он не знакомит ее со своей родней. Вроде же у них все серьезно.

Сергей отдал комендантше направление, нашел свою комнату, закинул рюкзак под койку и отправился к Кате. Он не сообщил ей, что приезжает, хотел сюрпризом. Однако сюрприз ждал его.

Вид у Кати был, как говорила мать, заклопотанный. Особой радости она при виде Сергея не выказала, и он сразу насторожился. Его месяц не было в Харькове, а ну как она встретила кого-то лучше, чем он? Однако, Катя прильнула к нему, обняла, и он оттаял. Значит, не в том дело. Оказалось, Катя беременна.

Они, конечно, планировали детей, мечтали о них, но этот вопрос встал как-то неожиданно и не вовремя. Сергею еще год в ментовском училище, Кате еще 2 года в швейном. А ребенок по всем расчетам должен родиться в марте. У Кати родителей нет совсем, она детдомовская. Отвезти его к Сережиной маме? Та была бы рада внуку, но куда его везти, в это логово пьяного зверя? Даже опасно для малыша. Впервые Сергею пришлось признаться Кате в том, что его отец запойный пьяница, и не раз лечился от белой горячки.

Она, бедная, и так нервничала, как Сергей воспримет ее новость, ей было странно и подозрительно, что он ни разу не отвез ее к себе домой, в Одессу, к родителям. А тут еще беременность. Но когда он объяснил все, ей стало легче.

Вдвоем они долго обсуждали создавшуюся ситуацию и пока, к единому мнению придти не смогли. Сергей настаивал, чтобы Катя взяла отпуск в училище, или бросила его совсем. Я тебя и так прокормлю, обещал он. Катя боялась. Детдомовская, она привыкла полагаться во всем только на себя. Так, ничего не решив, они разошлись.

Назавтра Катя у него не появилась. В ее общежитии девчонки только мотали головами, ничего не знаем. Разбирайтесь сами. Сергей интуитивно почувствовал, какое решение приняла Катя, и не знал, то ли вздохнуть с облегчением, что она взвалила этот воз на себя, то ли расстраиваться. Катя появилась через три дня, бледная и по какому-то обоюдному негласному договору, они о главном вопросе не заговаривали.

Все пошло своим чередом.

Прошел год. Сергей окончил училище. С Катей они договорились, что она еще год проведет в Харькове, в своем швейном, потом они поженятся, и он ее заберет, наконец, к себе. Но на распределении произошло нечто неожиданное.

Сергей рассчитывал получить назначение в Одессу, к родителям. У матери был диабет на нервной почве, Сергей предоставил об этом справку и вполне законно мог отправиться к матери. Его мечтой было место участкового в своем родном Приморском районе. Но, вдруг, ему как отличнику предложили место в Киеве. Он попросил тайм аут и побежал советоваться с Катей. С одной стороны ему хотелось вернуться в Одессу, чтобы защитить от отца маму. С другой стороны, Киев – это карьера. Это куда более быстрый путь наверх. А он твердо знал, что и на месте участкового не задержится. Он найдет способ отличиться, затем пойдет на заочный юридический, продолжая службу, и пойдет расти. Только бы зацепиться за что-то. Киев – это уже зацепка. А как помочь матери, он придумает. Сергей подписал назначение в Киев.

Сергей шел за министром в охране и думал о Кате. О том, что осталось немного, и они будут вместе. Надо только дождаться какого-то случая, чтобы выделиться, пробиться наверх.

Улица была почти пустынна, недавно прошел дождь, и на тротуаре стояли лужи. Генерал прогуливался не спеша, у него болела спина. Отложение солей уже несколько лет давало себя знать. Вдруг слева он заметил чей-то силуэт, и тут же  к нему подбежал какой-то парень. Лицо его показалось смутно знакомым. Но не настолько знакомым, чтобы не испугаться. Слишком резко он бросился к генералу. Тот отшатнулся.

Сергей заметил этого парня, когда он еще стоял на тротуаре с каким-то квадратным предметом под мышкой. Что-то в нем насторожило Сергея. Слишком он внимательно смотрел на приближающегося генерала. Сергей изготовился. Если что, он готов к любому варианту. Если что, это будет его звездный час, он покажет всем, что на что он способен.

Парень рванулся к министру. Так и есть, инстинкт Сергея не обманул. Одним прыжком он подлетел к нападавшему и с силой, как его учили в боксерской секции училища, нанес ему удар в челюсть. Парень отлетел на два метра и хлопнулся на асфальт. Кулак Сергея заныл, но он был счастлив. Настал его звездный час, судьба дала ему шанс выделиться! Генерал этого не забудет!

Из рук парня вылетел альбом, упал на землю, и из него посыпались какие-то фотографии. К нему тут же подлетели бравые хлопцы, завыла сирена милицейского бобика, парня схватили и затащили внутрь. Сергей потирал нывший кулак. Вроде тот парень ничего плохого не думал, какие-то карточки хотел показать. Ничего, в райотделе разберутся. Генерал уже пришел в себя от неожиданности, пожал руку Сергею и продолжил свой путь.

На асфальте, втоптанные в грязь, остались лежать фотографии с пальмами, улыбающимися лицами и сверкающим морем на заднем плане.

8 декабря 2008 г.