А если их хлорофосом, -

 задумчиво произнесло правительство».

 (Эпиграф)

Власти удается удерживать стабильной ситуацию с выплатой пенсий благодаря значительному количеству пенсионеров, получающих минимальную пенсию. Об этом заявил вице-премьер Сергей Тигипко.

«Мы выживаем благодаря тому, что 4,9 млн. украинцев получат пенсию ниже 900 гривен, то есть 100 долларов. Вот что нас спасает», – сказал он.

Это кого спасает, хотелось бы спросить. Самого Тигипко с Азаровым? Точно спасает. А то б давно их промайданили. А вот спасает ли народ от голода и лишений, то, что они живут на грани вымирания? Вернее не живут, а судорожно цепляются за жизнь, понимая, что она у них одна. Минимальная пенсия у нас 764 грн. а это меньше прожиточного минимума – 911 грн.

В январе 2010 г. я написала письма спикеру парламента (на тот момент) В. Литвину и в Кабмин по поводу пенсионной участи старых заслуженных кинематографистов.

Вот оно, я привожу его дословно.

«Я хочу обратить Ваше внимание на ситуацию, в которой оказались украинские кинематографисты. У большинства пенсия минимальная. Вот почему: снимался человек в фильме, или сам фильм снимал, работа шла, в пенсию засчитывалась. А потом год, а то и два кинематографист сидит без работы. Находится в творческом простое. В пенсию этот год не засчитывался. И вышло так, что, проработав всю жизнь в отрасли, которая давала государству колоссальные прибыли, человек на старости лет оказался просто выброшенным за борт жизни. Ни книги купить, ни в театр сходить. А потребность в культуре колоссальная.

За квартиру заплатить не хватает, на еду. Не говоря уж о творческой невостребованности в нынешних условиях отсутствия кинематографического производства. А отсюда инфаркты, депрессии, рак. На каждом съезде Союза кинематографистов вначале зачитывают списки умерших за период от съезда до съезда. На последнем съезде в апреле этого года, присутствовавшие в зале устали стоять, заслушивая список ушедших из жизни коллег. Казалось, скорбный поток имен никогда не иссякнет. У читавшего этот мартиролог драматурга Владлена Кузнецова к концу списка от усталости сел голос. А ведь все это были люди, которыми когда-то гордилась страна, их портреты висели на стенах квартир украинцев, у них брали автографы, за ними бегали подростки-фанаты. Неужели они заслужили на старости лет подсчитывать копейки, одеваться в секондах в чужие обноски?

Союз кинематографистов уже выступал с предложением поднять минимальную пенсию членам Союза до 3 000 гривен, учитывая уникальность их профессии и создавшейся с учетом ее специфики ситуации, но в ВР оно тут же застопорилось. Всего в Союзе 1200 человек, из них пенсионеров около шестисот, неужели этой горстке людей нельзя отдать дань уважения, которую они заслужили? Разве это так обременит бюджет? Для страны – это всего-ничего, даже не полкопейки, но имидж ее вырастет сразу неизмеримо.

И еще одна очень и очень важная вещь. Представим себе шестьсот человек уникальных специалистов, а кинематографисты – это профессия штучная, редкая. В настоящее время эти люди заняты вопросами выживания. А если б им не приходилось думать о куске хлеба насущного, заниматься недостойными их квалификации приработками, то они могли бы передавать свой опыт молодым, писать книги, учебники по кинематографии, если уж кино не снимается, или как-то еще быть полезным высокому искусству, которому они отдали жизнь! Но нет, каждый старается, если еще есть силы, заработать что-то на пропитание, пусть не по профессии. Разве это по-хозяйски так бессмысленно тратить высококвалифицированный человеческий ресурс? Если бы этой крохотной группе людей с уникальными знаниями и навыками была предоставлена возможность не думать о куске хлеба, а заняться передачей своего творческого опыта молодому поколению, то, может быть, удалось сохранить национальную школу украинского кино, пока хотя бы в теоретическом выражении.

Я обращаюсь к Вам с огромной просьбой, поднять в ВР и Кабмине этот вопрос и предложить спасти тех, кто когда-то приносил стране деньги и славу. Поднять им нижнюю границу пенсии до 3 000 гривен. О них надо позаботиться, пока они живы. И вместе с ними, в них, пока еще живет украинская школа кино, опыт поколений и память великих мастеров экрана.

Эта школа уходит с каждым днем, не дайте ей уйти без возврата…»

Вот такое письмо, касающееся небольшой группы людей с уникальной профессией, людей удивительных знаний и навыков. В Украине 48 миллионов населения, а старых кинематографистов… ну просто о чем говорить, одна восьмисот тысячная от общего числа украинского народа.

Какой можно было ожидать ответ от уважаемых депутатов и правительства?

Самый неожиданный и благоприятный был бы такой: да, конечно, уважаемая пани, мы этот вопрос рассмотрим в ближайшее время. Да это вообще не вопрос, что тут рассматривать, примем решение, и пусть кинематографисты-пенсионеры поскорей засядут за книги и лекции, мемуары и учебники для будущих поколений наших киношников, которые возродят славу Украины, как одной из передовых кинематографических держав мира!

Но, конечно, прожив энное количество лет в журналистике вообще и постперестроечной в частности, я несколько утратила девическую наивность студенческих лет. А потому ждала что-то вроде «Вопрос рассматривается, о результатах сообщим позже, когда эти киношники повыздыхают, чтоб само рассосалось».

Ну, типа, некогда тут, надо решить, как у МВФ бабки стрельнуть и сколько из них кинуть таки-да на больницы, а сколько на…там посмотрим на что!

Это, конечно, была бы классическая отписка, но и с отпиской можно работать, настаивать, писать дальше и т. д. Если в этой отписке есть хоть какой-то человеческий смысл.

Но автор совершенно бессмысленной отписки появился в лице Министерства труда и социальной политики. Точнее, в лице заместителя начальника департамента пенсионного обеспечения пана (а может быть, и пани?) Т. Негоды.

Не заморачиваясь проблемами национального кино, члены Кабмина перекинули мое обращение в Минтруда, мол, ответьте там что-нибудь, вы же привыкли отвечать на дурацкие письма выходцев из народа. А там ответили по принципу: в огороде бузина, а в Киеве – дядька.

В назначенный законом месячный срок я получила от Киевского дядьки ответ, который начинался так:

«Шановна Викторіє Григорівно! Відділом роз’яснювальної роботи з питань пенсійного забезпечення Департаменту пенсійного забезпечення розглянуто Ваше звернення».

(Вот тебе на! Что Вы, уважаемый пан (а может быть, и пани) Т. Негода! Я к Вам и не думала обращаться. Зачем обращаться по конкретному вопросу к человеку, от которого решение данного вопроса абсолютно не зависит).

Далее: «Урядом постійно проводиться робота щодо підвищення пенсій… Так, наприклад, тр-тр-тр, проведено перерахунки пенсій тр-тр-тр… до середньої заробітної плати працівників тр-тр-тр зайнятих у галузях економіки тр-тр-тр величини оцінки одного року страхового стажу тр-тр-тр у зв’язку із збільшенням тр-тр-тр суттєво підвищити рівень пенсійного забезпечення громадян тр-тр-тр розширити диференціацію пенсій тр-тр-тр показник співвідношення середньої пенсії тр-тр-тр на аналізі динаміки тр-тр-тр».

Вы, наверное, догадались, что эвфемизм «тр-тр-тр» я приводила исключительно в ваших интересах, потому что, если б я вам привела письмо пана (а может быть, и пани) Т. Негоды полностью, то вы просто выпали бы в осадок. По двум причинам: во-первых, жутко бы устали, продираясь сквозь дебри этих пенсионных дифференциаций и прочих заморочек на целую страницу. Во-вторых, вы бы искали что-то конкретное в отношении заслуженных престарелых кинематографистов, а фиг вам, зась!

О кинематографистах этот Киевский дядя, (а может быть, и тетя) ни слова не проронили. Чисто партизан на фашистском допросе. Крепкий орешек, черт побери! Аж завидки берут, кто знает, как я повела бы себя, если б была на месте Т. Негоды. А вдруг бы проговорилась? Ну, так, скажем, да идите вы к черту со своими уникальными личностями, у нас работа с населением, биомассой, и дифференциация пенсий, а не отдельных индивидуумов.

Там еще была такая замечательная фраза: «…усунути зрівнялiвку в розмірах пенсій…»

Это о какой такой уравниловке речь? Это о том, что пенсия пересичного украинца, отбарабанившего всю жизнь на трудовой ниве, зачастую составляет 800 гривень, а пенсия бывшего депутата Верховной Рады, 4 года протиравшего штаны на ее удобной скамейке, – 30 тысяч гривен! Разница в 50 раз! Это что ли уравниловка! И как ее надо устранять? Депутату поднять или работяге опустить?

Честно должна сообщить, что данный треск получила как ответ на письмо, отправленное на Кабмин. В. Литвин писал мне более конкретно и уважительно. Несколько писем. Они сводились к следующему: обожаю украинское кино и Вас лично, пани Виктория. Но, вот, чтоб меня убили, ничего сделать не могу, честное пречестное. Я ж один. А тут целая рать в поле нужна.

Ну, хоть за признание проблемы спасибо.

Таким образом, наша страна спокойненько послала «на отдых» и тех, кто в свое время принес ей те деньги, на которые все остальные граждане ездили в бесплатные дома отдыха, бесплатно учились, лечились и так далее. Заодно «на отдых» пошли и проблемы профессионального роста молодых кинематографистов, которые лишены возможности преемственности и обучения от старого поколения, да и вся кинокультура вообще.

Какова максимальная пенсия в Украине? Думаю, что это знает только тот, кто ее получает, да еще парочка тех лиц, кто ее назначал, в том числе и себе, любимому. Не буду ручаться, но в журналистских кругах поговаривают, что Леонид Данилович Кучма еще при президентстве своем успел обеспечить себе заслуженный отдых на 170 тысяч гривен в месяц. Это между ним и бабулькой из пригорода Лубен или Ривного надо устранить уравниловку?

Оказывается, у нас не только «золотая молодежь» есть. Есть еще и «золотая стародежь». Функционеры, обеспечившие себе «золотую старость». Вот если их пенсии ограничить уровнем в 10 тысяч, да за счет высвободившихся денег поднять минимальную пенсию до 3 тысяч гривен, то как зажил бы наш простой народ, и представить страшно. Это ж тогда о какой «бедной Украине» могла б идти речь, если б каждый пенсионер стал зажиточно жить? Нормально питаться, на отдых ездить, как любой старик в Европе. Но вопросы пенсий не простой народ решает, а дядьки из Киева. И себя они не обидят.

А к «дядькам из Киева» простые артисты и режиссеры никак не относятся. Даже если они в Киеве живут. Даже, если они кумиры украинского народа.

Так что плохи их дела, талантливых, зато неимущих…

Но минимальная пенсия кинематографистам-то обеспечена, как любому другому гражданину страны, скажете вы. И будете правы. Только что она собой представляет?

 

В ноябре 2009 г. Национальным форумом профсоюзов Украины (НФПУ) был впервые проведен оригинальный социальный эксперимент: пятерым добровольцам из разных регионов и социальных групп предложили прожить месяц на 907 гривен – официальный прожиточный минимум в Украине с 1 октября 2009 г. то есть БОЛЬШЕ, чем минимальная пенсия в 764 гривны. До конца эксперимента, не прибегая к дополнительным расходам, продержался… всего один человек. И то, весьма в борьбе за выживание закаленный. Пожилая сельская учительница Анна Покотило. Часть денег ушла на лекарства, бытовую химию, средства гигиены. В этот месяц Анна покупала продукты по максимально низким ценам, отказалась от празднования Дня учителя, не делала никаких затрат сверх необходимости — и дошла до конца эксперимента. Правда, деньги закончились 28-го числа, но запас продуктов оставался. Коллеги по работе отмечали ее усталый вид, советовали принимать витамины.

Участники эксперимента вели дневник, записывая в него события каждого дня и свои расходы. Читать их записи было бы очень поучительно для тех, кто устанавливает, как нашим пенсионерам жить. Но, видимо, этим товарищам данные реалии жизни абсолютно однофиолетовы. Они-то живут не на обычную зарплату или пенсию. А потому представление органов государственной власти о потребностях населения так же далеко от реальной жизни, как доход представителей этой власти — от установленного ими прожиточного минимума.

Теперь зададимся вопросом, откуда же он взялся этот «прожиточный минимум», из которого вытекает минимальная такая непрожиточная пенсия? А взялся он из нашей с вами потребительской корзины. Потребительская корзина – это минимальное количество продуктов, товаров и услуг, заложенных в прожиточный минимум украинских граждан, рассчитываемое на 1 год. Соответственно, именно исходя из параметров потребительской корзины, рассчитывается прожиточный минимум по всей стране. А потребительская корзина складывается из тех товаров, которые наши руководители страны (в смысле, странные руководители) решили туда заложить.

А решили они туда заложить вот что. Для начала возьмем одежду, так как без нее никуда не выйдешь. В том числе за продуктами питания, о которых речь пойдет ниже. Итак, мужчина имеет право купить одну куртку за десять лет и один костюм. Брюки он тоже может купить одни за десять лет, правда, еще можно джинсы (одни на пять лет). Не повезло мужчине с сорочками (одна на 12 лет), но зато есть майка (одна на 6 лет) и свитер – на 4 года. Зато хорошо обстоят дела с носками, мужчина каждый год может их поменять на новые. С трусами хуже – одни на пять лет (и то, если это ситцевые семейные трусы за 5 грн.), а плавки вообще одни на всю жизнь. Действительно, а почему бы в семейных трусах на пляж не сходить?

У женщин с покупкой одежды дела обстоят так же, как и у мужчин, но только хуже.

Потому что потребность женщины хорошо выглядеть и привлекать мужчин есть ее биологическая потребность, без которой невозможно, собственно, продолжение человеческого рода. И если женщине позволено покупать одну юбку раз в пять лет, то можете себе представить ее вид и привлекательность. Даже мужчине, щеголяющему по дому в семейных трусах, не захочется заняться продолжением рода с женщиной, которая уже пять лет носит одну и ту же юбку.

Ботинки (мужчина) и сапоги (женщина) могут покупать одну пару на 5 лет. Это ничего, что врачи-ортопеды советуют минимум два раза в день менять высоту каблука, чтобы нога отдыхала. Это ничего, что зимы в Украине слякотные, и женские сапожки прилично выглядят один сезон. А внутренняя стелька за зиму деформируется, и сунуть ногу в такую обувь все равно, что волку в пасть. Ничего. Перетопчутся украинки как-нибудь.

Зато каждый месяц человек, мужчина или женщина, может позволить себе 2-3 куска хозяйственного мыла. Потому что белье, которое носишь пять лет, практически не снимая, нужно часто стирать. Да, еще позволительно приобрести один рулон туалетной бумаги в месяц на душу населения. Почему так мало? А зачем больше, если нормы отведенные правительством на питание в месяц среднего украинца не покрывают физиологической потребности человека в белках, жирах и углеводах. А поскольку еды вам предлагается съедать мало, то и туалетная бумага ни к чему.

Для сравнения я заглянула в чужие потребительские корзины. Оказывается, в западных демократиях считается необходимым закладывать в корзины не минимум средств, позволяющий какое-то время не сдохнуть, а принцип: человек не должен чувствовать себя ущемленным. Пенсионер не должен жить хуже работающего на производстве соседа. Его человеческое достоинство не должно страдать. Поэтому в израильскую потребительскую корзину, например, заложены мобильник, компьютер и… скайп для компьютера. Ну, да, работающий сосед говорит по скайпу со своим братом, живущим в другом городе, значит, и пенсионер не должен без этого обходиться. Иначе ему будет «психологически некомфортно»!

Из дневника Ивана Месяца, участника эксперимента по выживанию на положенный правительством прожиточный минимум.

16 жовтня. Порвалось взуття, не знаю, чи здавати в ремонт, бо це "з`їсть" певну суму грошей та і нема коли, бо весь час на роботі. Поки ходжу в кросівках, хоч мерзнуть ноги.

12 жовтня. Відмовився від цукру, але солодкого хочеться. Купив солодку воду. Комунальні послуги за місце в гуртожитку — 250 грн. Ремонт взуття — 50 грн. Вода солодка газована "Байкал" — 6 грн.

17 жовтня. Мав вихідний, нікуди не виходив. Наварив картоплі, заправив олією. Отже, прожив ще один день… Просто… ніяк…

22 жовтня. Телефонувала подруга і просила приїхати до Києва, я відмовив. Жаль було дуже, але, коли порахував, що на дорогу гроші потрібні, та й з пустими руками до дівчини не поїдеш, зрозумів, що не можу собі цього дозволити.

Злий я дуже і ображений, бо виходить, що в нашій країні вже й друзів мати — розкіш велика. Хіба так має жити людина? І я ж не злочинець, а виходить наче у в’язниці — кроку ступити не можу, каші наварив — і це щастя найбільше…

27 жовтня. Сьогодні я витратив останні гроші на проїзд на роботу. Залишилося лише 20 копійок, отже хліба вже не куплю.

Я виходжу з експерименту. Я сподіваюся, що моя участь не була даремною, бо, як міг, я розповідав про реалії життя. Може, так почують нас у великих кабінетах, може, зрозуміють — життя, яке вони пропонують народові, — це лише існування.

Завтра заберу свою законну зарплату і хоч наїмся досхочу. Важко… дуже важко так жити… Цей експеримент став справжнім випробуванням для мене.

 Найбільше мені шкода старих людей. Молодий, хоч підробити десь може, не велика, але якась копійка впаде, на ліки не потрібно багато витрачати. А на пенсіонерів дивишся — і серце крається, особливо хто одинокий — вони ж напризволяще просто кинуті.

Молодой еще человек, Иван Месяц, спасибо вам, что так чутко отнеслись к бедам простых, состарившихся, на свою беду, людей.

Из дневника Сергея Чижова.

25 жовтня. Сніданок: кава. Дратує, що скінчились сигарети. Зразу на думку приходять слова Віктора Цоя. Витрати: проїзд громадським транспортом 4.50 грн. Загалом залишилось 0.95 грн. Подарував бабці біля церкви…

 Все скінчилось. Я залишаю проект в той час, коли знаходжусь в старій частині міста. В кишені залишились останні копійки, на які не можу повернутись додому, а до дому мінімум 20 кілометрів. Скориставшись «заначкою» власних коштів для проїзду, які поклав з ранку, я виходжу з експерименту, не спромігшись протриматись до кінця місяця, не заважаючи на всі хитрощі, які намагався використовувати для економії коштів.

 Експеримент затягнув (я азартна людина), я намагався чесно спробувати пройти цей шлях тривалістю в місяць — але не судилось. На початку експерименту була така думка що мої розумові здібності, зокрема основної мети експерименту, можуть комусь допомогти знайти додаткові засоби місячної економії коштів. Але я не зміг отримати субсидію, не допомогло те, що основні продукти харчування я отримував від накопичень з комори власних 10 соток, половинні порції та заощадження на білковій частині наїдків. Не судилося. Перепрошую, Країно, але я не зміг!

Висновок:

На цей розмір державного рівня мінімальної заробітної плати, можна прожити на безлюдному острові десь на екваторі. Бути абсолютно здоровою людиною (тобто не мати амортизаційних витрат на відновлення). Не сплачувати податки. При тому щоб не витрачати на одяг та взуття, засоби особистої гігієни (до вітру з банановим листом) та не голитись. Не витрачатись на комунальні платежі, на опалення та електрику. Не мати дітей, коханих та рідних, нікого та ніщо не любити. Засоби зв’язку та комунікацій залишити державам, де поважають людей. Загалом бути бананом серед бананів…

В принципе у меня есть идея, как поднять жизненный уровень в Украине. Правда, мои дети, когда я ее высказываю, поднимают меня на смех. Они люди нового поколения. Реалистичнее, чем я. Ну, например, такой способ. Обязать всех высокопоставленных (высокопоставивших-ся) товарищей перевести все деньги с оффшорных счетов в Украинские банки. Никого не сажать в тюрьму, ни у кого никаких денег не отнимать, наворовали, ну что ж с этим делать, дело сделано. Но заставить все эти деньги, когда-то принадлежавшие трудовому народу, работать на экономику страны. Обязать товарищей инвестировать их не в экономику чужого государства, пусть и надежную, а в экономику своего собственного, даже если эти товарищи его не любят и вполне обоснованно подозревают в нестабильности. Вот тогда и появились бы рабочие места, и было бы кому отчислять бабки на пенсии и т.д. Если бы я была Президентом, говорю я моим детям… Но тут они обычно заявляют, слава Богу, что ты не Президент, тебя с такими идеями давно бы уже грохнули!

Из дневника Анны Покотило.

9 жовтня. Сало купую тоненьке, щоб перетопити на смалець із шкварками, з 1 кг виходить десь пів баночки літрової, потім даю до каші і картоплі.

10 жовтня. Сьогодні зробила собі свято — насмажила пиріжків з начинкою з картоплі та цибулі та салат з помідорів та олії. За ці дні схудла на 3 кг. Відчуваю, що сил нема. Взяла за правило їсти терте яблуко із цукром.

17 жовтня. Хочу купити чоботи, бо йдуть холода. Ходила по базару, придивлялась, найдешевші — 300 грн. Не знаю, чи можу собі дозволити, аби вистачило грошей. Постійно думаю що 20 жовтня отримаю рахунки.

 22 жовтня. Оплатила сьогодні рахунки за хату. Люди кажуть, що у мене ще не дорого виходить, але однаково я розраховувала на меншу суму. За газ думала до 150 грн. буде, бо я ж економила і вмикала лише на половину потужності, але ж він з літа подорожчав, от і вийшло майже дві сотні. За світло 20,60 грн. заплатила, за телефон домашній — 20 грн., ще рахунок мобільного на 10 грн. поповнила. Загалом: 251, 66 грн.

30 жовтня. Була у подруги на дні народження. Добре, що подарунок купила завчасно — ще у минулому місяці. Отже, навіть нічого не готувала. Згадую слова моєї бабці, вона завжди казала: «Ганю, як прийдуть важкі часи, пам’ятай, є картопля та хліб». Прикро, що приказка ця може стати в нагоді багатьом нашим людям, адже зараз не війна, не катаклізм якийсь…

31 жовтня. Сьогодні останній день експерименту, отже, я — вижила. Але, скажу відверто — страшенно втомилася. Втомилася від постійних підрахунків, вигадувань, як зекономити і не витратити зайвого.

Загалом зазначу, що радості життя не відчувала. Наче і живий ти, але як в омані якійсь, все навколо чуже, світ немилий стає…

 

На этой оптимистической ноте заканчиваем цитировать камикадзе-экспериментаторов. А ведь они все простые люди, привыкшие жить скромно. Как же ломается жизнь у тех, у кого привычка покупать книги и билеты в театр является жизненной потребностью? В какой полнейшей омане мы все оказались! И черт с ним, с этим скайпом! Мы просто цепляемся за жизнь. Даже когда она такая страшная…

Виктория Колтунова,

уполномоченный представитель

Международного комитета защиты прав человека в Украине