Как выбивается явка с повинной, чем ломается жизнь невинных людей и их родных и близких.

Данный материал передан из следственного изолятора для публикации в СМИ Украины. Троих ребят Горловская милиция незаконно арестовала и под пытками выбила признания в несовершенном преступлении. Несколько лет длится судебная тяжба, а воз и нынче там

Часть 1. Михаил Белоножко. Хождение по мукам

Я, Белоножко Михаил Николаевич с мая 2006 года работал торговым представителем на фирме ЧП Штепа в г. Макеевка, Донецкой обл., которая занимается продажей молочной продукции, и обслуживал город Горловку. В 2007 году я дополнительно сам занялся частным предпринимательством, открыл ЧП, и вечерами после основной работы занимался частным извозом, подрабатывал таксистом в городской службе такси 0-55 г. Макеевка. Имею среднетехническое образование, жизнь не сложилась, разведен. Но имею несовершеннолетнего ребенка Белоножко Данила Михайловича 2001 года рождения, которому материально помогаю.

Проживаю у своих родителей, пенсионеров, имеющих группу инвалидности, мама перенесла инсульт и имеет ряд других тяжелых заболеваний, а так же с нами проживает мой малолетний брат Игорь. Так же есть родная сестра Лена, с мужем которой, Есиц Игорем, очень дружим и у нас хорошие семейные отношения. Муж моей сестры также работал со мной на одной фирме – ЧП Штепа, торговым представителем по продажам молочной продукции и обслуживал г. Макеевка. И также вечерами подрабатывал таксистом в той же службе такси 0-55 г. Макеевки, образование среднее, имеет не совершеннолетнего сына Есиц Никиту Игоревича 2003 г. рождения, ребенок тяжело болен.

У ас имеется общий друг – Семиряд Денис Валерьевич, с которым я дружил с самого малого детства, можно сказать, вместе росли, и который является крестником моего отца Белоножко Николая Николаевича. Семиряд Д.В. имеет среднее образование, женат, имеет не совершеннолетнюю дочь, Семиряд Алину Денисовну 2004 г. рождения, работал слесарем на заводе «Лазарь» г. Макеевка. И в наших семьях все шло своим чередом, мы общались, вместе отмечали праздники, помогали друг другу, работали и жили дружными семьями, пока в нашей жизни не наступил этот черный день ментовского беспредела.

19 апреля 2010 года в 5-40 утра, ко мне домой по адресу г. Макеевка ул. Шахтостроительная 5/22 кв.1, пришли двое мужчин, которые представились, моему отцу сотрудниками милиции, но удостоверение показать отказались, сказав, что в Макеевке в марте месяце произошло ДТП, им нужно свозить на экспертизу автомобиль, который стоял у нас во дворе и на котором я ездил по доверенности. Они попросили моего отца разбудить меня, чтобы я проехал с ними в УВД г. Макеевка для экспертизы автомобиля. Проснувшись, я вышел во двор, и вышеуказанные двое мужчин сказали мне, что это чистая формальность и много времени не займет. Я, в свою очередь ответил, что без проблем могу проехать с ними в УВД Макеевки для экспертизы, но мне нужно быть на работе в офисе ЧП Штепа к 9-00 утра, на что мужчины меня убедили, что я успею. Я зашел в дом и стал собираться.

В этот момент на мой телефон поступил звонок, это был Семиряд Д.В. Он сказал, что к нему приехали так же какие-то мужчины, представившись сотрудниками милиции, и также рассказали о какой-то аварии, в которой участвовал черный автомобиль (а у меня был автомобиль именно такого цвета), и попросили Семиряда Д.В. проехать с ними для дачи каких-то пояснений. Я Семиряду ответил, что ко мне тоже приехали с такими же вопросами, но я ни в какую аварию не попадал, поэтому думаю, что нужно с ними проехать и выяснить, в чем суть вопроса. Я стал дальше собираться. Моя мама, видя такую непонятную ситуацию, решила поехать со мной. Когда мы приехали в УВД г. Макеевка, мою маму попросили остаться в коридоре возле дежурного, а мне предложили пройти в кабинет в здании УВД, откуда я уже не вернулся.

Как мне далее, лишь через несколько месяцев со слов мамы, Белоножко Людмилы Михайловны, стало известно, она возле дежурного длительное время ожидала меня, интересуясь у него, на входе в УВД, где ее сын, почему долго его нет, и что вообще происходит? Затем к маме вышел какой то мужчина и стал на нее кричать: «Зачем вы сюда приехали, кто вас сюда звал?» и в грубой форме маму стали выгонять из здания УВД. Затем маме сказали, что ее сын не в чем не виноват, уезжайте, скоро его отпустят, но, так и не дождавшись меня, мама написала заявление о том, что я был задержан неизвестными людьми, представившимися сотрудниками милиции, и просила в своем заявлении дать ей ответ, где я нахожусь.

Данное заявление мама зарегистрировала и подала в этом же здании УВД г. Макеевка. Тогда маме сообщили, что ее сына Белоножко М.Н. здесь уже нет, что его уже увезли в Донецк, в управление. Мама, видя такой беспредел, поехала в управление г. Донецка, где выяснилось, что такого и у них нет.

Тогда мама обратилась в прокуратуру г. Донецка и заявила о похищении сына Белоножко М.Н. с просьбой объяснить, где ее сын, кто и куда его забрал и в чем его обвиняют? Мама весь день ездила из одного УВД в другое, куда ее посылали, также обращалась в прокуратуру и во все возможные инстанции и только к 17 часам ей сказали в Донецкой прокуратуре, что ее сын находится в г. Горловка в Калининском РОВД. Однако и Калининского РОВД Горловки маме так же сказали, что здесь нет ее сына и отправили в центральное управление Горловки Но и там ей сказали, что такого нет.

И лишь когда она уже уходила из центрального управления, ее остановили и сообщили, что ее сын находится в УВД г. Горловка. Добиться внятного ответа на вопрос, в чем обвиняют ее сына, она не смогла. Записавшись в книге учета у дежурного, ожидала вызова, чтобы пройти к начальству и выяснить, в чем дело. Но ее не впустили, объяснив, что нет никого из начальства и что ожидать бесполезно, ее все равно никто не примет, а сына ее обвиняют в ряде преступлений. И он виновен лишь потому, что работал по г. Горловка торговым представителем, а ваш зять Есиц И.Л. его подменял некоторое время. Так ничего не добившись до 23 часов ночи, мама уехала, а на второй день, 20 апреля 2010 года, обратилась к адвокатам для правовой помощи.

В этих действиях милиции есть, как минимум, ряд нарушений «Закона милиции», а действия сотрудников правоохранительных органов попадают под действие уголовного кодекса. Было превышения служебных полномочий, незаконное лишение свободы, злоупотребление властью, лишение прав на защиту и т.д.

Не менее парадоксально выглядят действия адвокатов Каракаш, Филонова, Лащенко, Зуенко, которые, приехав к нам в КПЗ г. Горловка и узнав о ментовском беспределе, заняли позицию «признать вину частично, чтобы нас больше не мучили и не избивали», а все остальное будем доказывать в суде.

Опишу также, что происходило со мной 19.04.2010 года с момента, когда, подняв в 5 40 утра, двое сотрудников милиции завлекши меня обманным путем в УВД г. Макеевка, оставив маму у входа и не впустив в здание УВД.

Когда я вошел в кабинет УВД, там находилось несколько неизвестных мне человек. Они даже мне не представились, а задали вопрос, знаю ли я, почему нахожусь здесь? Я ответил, что не понимаю самого вопроса, почему он возник и почему такой тон по отношению ко мне. Тогда один из них ударил меня кулаком в живот и в грубой форме сказал: « Ничего сейчас все поймёшь». При этом он отнял у меня мобильный телефон. Далее пошло элементарное избиение. На мои требования позвонить адвокату, объяснить причину моего появления в милиции и избиения менты, издеваясь, ответили, что я насмотрелся кино, и сейчас я договорюсь, что они и есть мои адвокаты, сейчас я увижу адвоката – и стали наносить удары книгой по голове.

Через 1-2 часа мне надели наручники и, так ничего и не объяснив в отношении причины моего задержания, заломив голову вниз, быстрым шагом вывели на улицу и втолкнули в автомобиль «Ланос» белого цвета. Повезли по направлению г. Ясиноватая, пообещав по дороге мне все объяснить, затем повезли в сторону Горловки. По дороге, заехав в лесопосадочную полосу, меня вытащили из автомобиля и с угрозами, что меня никто не найдет, т.к. никто не знает, где я, опять стали избивать.

Потом потребовали дать информацию: «Кто бомбил оптовые базы в Горловке?». Я, естественно, не понимал, а каких «бомбежках», о каких грабежах у меня спрашивали и почему именно ко мне обращены эти вопросы. Избив меня, опять затолкали в автомобиль и повезли дальше. В Горловском УВД меня вывели из авто и бегом погнали на верхний этаж в угловой кабинет. Там находилось около 10 человек, все без формы, меня поставили в центр комнаты и окружили. Я оказался в кругу, двое сзади меня держали и дергали за ремень штанов и за наручники, застегнутые за спиной, причиняя боль. Ко мне обратился человек, позже я узнал его имя – Герман Приступа: «Не состою ли я в какой-либо из партий? И имею ли я депутатский мандат?» Я ответил, что нет, потом Герман Приступа с нецензурной бранью стал на меня кричать. Он требовал, чтобы я признался в том, что именно я грабил какие-то оптовые базы и назвал, сколько баз я обворовал в Горловке. Я отказался признаваться в том, чего не совершал, отвечать на провокационные вопросы, на которые не знал ответов, и объяснил, что ничего не обворовывал, а с местными предпринимателями работаю как поставщик молочной продукции уже больше четырех лет. За свой ответ я получил удар в живот.

Тогда Герман Приступа приказал забрать меня и хорошенько пообщаться со мной. Меня завели в другой кабинет, где несколько часов подряд заходили разные люди, без формы, и по очереди наносили мне удары в разные части тела, исключительно стараясь не оставлять на мне явно видимых побоев. Били по голове книгами, баклажками с водой, наносили удары кулаком в грудь, живот, по спине, боковую часть ребер, зажимая сзади наручники. Требовали от меня явки с повинной. Герман Приступа несколько раз заходил в кабинет, но, узнав о том, что я так и не взял на себя вину за чьи-то ограбления и об моем отказе что-либо писать, приказывал «общаться» дальше. И предупредил меня, что я здесь «подохну», а напишут, что у меня был сердечный приступ.

Далее, по времени где-то после 21 00 вечера, вновь зашел Герман Приступа и показал мне уже написанную явку с повинной Семиряда Д.В., где тот написал какие-то признания в преступлениях. Приступа мне сказал, что, дескать, «Семиряд здоровьем поболее тебя, и то согласился с нами сотрудничать, и написал все то, что ему сказали. Да, и твой зять Есиц И.Л. тоже согласился и пишет то, что ему говорят, а твои показания нам особо не нужны теперь». Так что, если я не соглашусь писать, то, что они захотят, то со мной и сделают – расправятся по полной программе, даже допуская смертельный исход в виде сердечного приступа и т.д. Так как я действительно не мог более терпеть побоев, и мне действительно было очень плохо (я имею сердечное заболевание), я тоже согласился и дал согласие писать то, что мне продиктуют.

Ближе к ночи с 19 на 20 апреля появились две женщины в форме и парень, как далее я узнал, это были следователи Сыкало, Чуперко и Калинина. Они всю ночь до 8 часов утра печатали какие-то бумаги, протоколы, давали мне их подписывать, не читая, просто написать под диктовку: «с моих слов записано верно, мною прочитано, от услуг адвоката отказываюсь, свои интересы буду защищать самостоятельно».

После очередной такой продиктованной подписи я все же еще раз решился попросить адвоката у следователя Чуперко Т., на что та, в свою очередь, сказала: «сейчас жди» и вышла из кабинета, а через минуту вошли двое мужчин без формы, подвыпившие, которые ранее меня избивали, и сказали мне, что они адвокаты. С угрозой «Ты, что опять умничать решил?» Я ответил, что все понял, «где подписывать?» Они позвали назад Чуперко Т., сказали, что я пошутил, и мне не нужен адвокат.

Ближе к 8 утра 20 апреля 2010 года, когда уже пошли вторые бессонные сутки пыток, я практически потерял сознание, меня повезли в КПЗ, по дороге заехав в больницу за справкой. Меня завели коридор больницы № 2 г. Горловка, один из мужчин остался со мной в коридоре держа меня за наручники, а второй пошел в кабинет, через пару минут из кабинета выглянул врач с вопросам к этим мужчинам: «У него там все в порядке?» и ушел в кабинет. Через несколько минут тот, второй, вышел и сказал: «Все в порядке, можно вести в КПЗ».

Когда меня привезли в КПЗ, шла утренняя пересменка, и меня около получаса держали на улице, а после завели в камеру, дали валерьянку, не обращая внимания на мои жалобы на очень плохое самочувствие и информацию о том, что у меня больное сердце.

Продолжение следует.