И снова о фальсификациях следствия: дело Вирченко и Глущука

Десятого мая мне довелось побывать на процессе в Кировском суде Донецка по обвинению двух молодых парней Вирченко и Глущука по статье 121 ч. 2 в нанесении тяжких телесных повреждений. Сразу хотелось бы отметить, что в возможности вести видеосъёмку и аудиозапись процесса, о чем мною подавалось ходатайство, мне было отказано судьёй Жолтым. Судья сослался на то, что следственный процесс закончен и начались прения, хотя такие основания не являются весомыми и не предусмотрены процессуальным кодексом.  

Началось заседание. Первой высказалась сторона обвинения – прокурор, вся речь которой заняла буквально пять минут и была сухой и сжатой. Она базировалась на заключении судмедэксперта, воспроизведении преступления и показаниях нескольких свидетелей (далее поставленных под огромное сомнение). Прокурор просила суд признать показания подсудимых критическими, т. к. вначале они признали вину, а в дальнейшем отказались от этих показаний. Отказ, впрочем, не может удивлять: многие, и не со слов, знают, как в милиции добывают «нужные» показания. Однако прокурор с учётом вышеизложенного запросила для подсудимых до восьми лет лишения свободы и компенсацию ущерба – около полутора тысяч гривен. За кадром остался вопрос о том, что, собственно, должны компенсировать подусдимые, даже в том случае, елси бы суд признал их виновными: лечение потерпевшему Настичу было оплачено родителями подсудимых в полном объёме. В придачу к этому он запросил …диван, который и получил.

Из дальнейшего выступления защиты стало ясно, что сторона обвинения до сих пор не предоставила доказательств вины подсудимых, явки с повинной были сделаны задним числом, время причинения телесных повреждений Настичу не установлено и в ходе судебного рассмотрения называлось разное – то в 17 часов, то в 19, то в 20 или 21, а то и в 23. Странно выглядели утверждения пострадавшего в драке Настича о какой-то луже крови на снегу, размером с дно кастрюли, плюс «луже крови» на подушке. Так, со слов Настича, выглядели последствия его избиения. В этой связи следует отметить, что подушку не брали на экспертизу, а по утверждению судмедэксперта, с описанными травмами головы вообще лежат, как минимум, с жуткой головной болью и тошнотой, а не носятся по отделению и курят, как это делал Настич.

Дальше показания были взяты у «друзей» пострадавшего, с которыми он явился на разборку к нынешним подсудимым. Как выяснилось, «друзья» Настича не имели паспортов и прописки и по факту являются бомжами. Следовательно, с юридической точки зрения следователь Петрушечкин не имел права брать эти показания. В то же время показания некоторых свидетелей со стороны подсудимых вообще были не приняты во внимание.

Кстати сказать, сразу же после происшествия этот же следователь пытался всё «решить полюбовно», приехав к матери одного из подсудимых и запросив некоторую сумму денег, на что родители не согласились и довели дело до суда.

Статист, на ком воспроизводили якобы нанесенные подсудимыми удары, не лежал, как Настич (по словам самого пострадавшего, он лежал в момент нанесения ударов), а находился в положении стоя, и нанесение ногами ударов показывались рукой. И вообще, со слов адвоката (в прошлом – следователя), такие травмы невозможно нанести из того положения, из которого якобы наносили удар.

И это ещё неполный список всех нарушений, допущенных нашей доблестной милицией. Вывод напрашивается таков: разменявший четвёртый десяток Настич, страдающий алкоголизмом и имеющий сомнительное прошлое частый посетитель райотдела милиции, решил выяснить отношения с двумя молодыми людьми девятнадцати лет. Явился к ним домой с «подкреплением» из двух своих друзей-бомжей. И с помощью своей также страдающей алкоголизмом пьяной сестрицы вызвал их во двор, где словесная перепалка перешла в решительные действия. Но так как Настич был пьян, он потерпел поражение, однако пропитанная парами алкоголя душа требовала продолжения приключений, за которыми он отправился дальше. Где он в дальнейшем получил по заслугам – одному Богу известно. Однако следователь Петрушечкин решил воспользоваться ситуацией и «срубить капусты» на этом деле. Но не вышло. А у милиции, как известно, не принято признавать свои ошибки, и лучше сфальсифицировать дело, чем разобраться и оправдать.

Это не последнее заседание, и защита просит суд оправдать подсудимых, а дело направить на доследование. Приговор ещё не вынесен и, конечно, остаётся надежда на то, что суд вынесет справедливое решение. Ведь ребята и так понесли  наказание фактически ни за что, они отсидели в СИЗО, и теперь один на подписке, а другой под залогом. Они наказаны за драку и уже расплатились сполна за неё, но такие увечья, как им приписывают, они не наносили потерпевшему, о чем свидетельствуют материалы самого дела. Обвинительный уклон следствия – это уже «сшитый» следователем материал. Естественно, по справедливости суд должен обратить внимание на грубейшие нарушения и принять справедливое решение.