Литва уходит…

Целую цепочку событий, которые выбросила информационная лента Литвы только за пару последних месяцев, можно связать одной темой — Литва уходит. Все больше освобождается от российской энергетической зависимости.

Российская пуповина

Энергетика — самая крепкая пуповина, сохраняющая зависимость Балтии от России. Кроме нефти и газа, эти страны связаны с нею еще и «балтийским электрокольцом» — органической частью РАО ЕЭС. Благодаря ему, эти страны имеют физическую возможность наиболее простым и привычным способом покрывать дефицит электричества. Именно в силу своей невиртуальной реальности такая привязка здесь воспринимается и как пугало, несущее в себе политическую нагрузку. Проще говоря, прибалты опасаются — и не без оснований — что энергетика в любой момент может быть использована как инструмент шантажа и давления.

Из трех «сестер» особенно страдает этим комплексом Литва. И не случайно. Причина в том, что у соседок все же есть козыри, с помощью которых они способны заставить с собой считаться. У Эстонии — это сланцы, из которых она научилась вырабатывать газ, а у Латвии — мощное Инчукалнское газохранилище, услугами которого пользуется «Газпром» для создания региональных запасов на путях своего экспорта. К тому же обе эти страны полностью обеспечивают себя электроэнергией. Ну а бензин можно купить где угодно. В чистом виде нефть им не нужна.

Чего не скажешь о Литве с ее Мажейкяйским НПЗ и двумя (Клайпедским и Бутингским) экспортно-импортными нефтетерминалами. И это при том, что весь газ у нее — российский. Кроме того, после закрытия Игналинской АЭС она на две трети стала импортером электроэнергии. А если к этому добавить еще и независимый, порой задиристый политический характер Вильнюса, то неудивительно, что именно он буквально с первых лет независимости стал закоперщиком самых разных инициатив и проектов, нацеленных ослабление российских энергетических пут.

С удаленной дистанции некоторые прежние решения выглядят пророческими. Таковым, в частности, было принятое в 1995 году решение построить Бутингский терминал. Тогда этот дорогостоящий объект многим казался расточительной авантюрой, панической реакцией на экономическую блокаду 1990 года в ответ на выход из СССР. Зачем он нужен Литве, когда уже есть Клайпедский экспортный терминал для нефтепродуктов, который в случае необходимости можно перепрофилировать и для импорта нефти? — недоуменно вопрошали многие. Но прошло время и скептики примолкли. Это случилось в 2006, когда Россия в отместку за продажу концерна Mazeikiu nafta не Lukoil, а польскому Orlen прекратила поставки нефти по нефтепроводу «Дружба», воспользовавшись рядовой аварией на одном из участков. Наличие Бутинги позволило быстро и с минимальными потерями решить проблему: она заработала в реверсном режиме, то есть стала принимать танкеры.

Думаю, что с российской стороны это был не рациональный, а эмоциональный и в целом — бестолковый ход. Экономически это был не удар, а шлепок. Конечно, транспортная составляющая трубы в цене ниже, чем корабельная. Но не настолько, чтобы лишить продукцию Мажейкяй места на рынке. Зато преподнесенный урок только усилил стремление литовцев искать пути диверсификации энергетических поставок. Недаром именно они ввели в жаргон ЕС термин «энергетическая безопасность», придав ему резкость политической актуалии. И, благодаря этому, побудили Брюссель раскошелиться, чтобы развернуть беспрецедентную по размаху череду проектов, который можно объять одним термином — мостострой. То есть — строительство «энергетических мостов» на Запад, соединяющих Литву, Балтию в целом с альтернативными энергорынками.

Итак, со строительством Бутинги и переходом нефтекомплекса в польские руки заботы о покупке и доставке нефти были решены. Осталась проблема диверсификации для двух секторов: газового и электроснабжения. Посмотрим, что на новенького в них.

Литва жмет на газ

Стремление выйти из-под диктата «Газпрома» отмечено двумя важными проектами. И, прежде всего, вводом в эксплуатацию в конце прошлого года в Клайпеде терминала по приему сжиженного газа (СПГ). Терминал этот морского типа — в виде судна с символическим названием Independence (Независимость), к которому швартуются корабли и с которого по подводной трубе газ передается на сушу в резервуары.

В Брюсселе считали, что объект этот должны на паях построить три республики, возможно даже и с участием финнов. Но стороны никак не могли договориться о месте строительства, и в конце концов Вильнюс решил действовать единолично.

Амбициозная решимость Вильнюса в данном случае была сильно подогрета жестким конфликтом с Газпромом по поводу т.н. Третьего энергопакета ЕС. Суть его, как известно, в антимонопольной норме, предписывающей отделение добычи газа от его продажи. Практически это означало превращение литовского предприятия Lietuvos dujos (Литовский газ) исключительно в оператора сети газопроводов. С этого года оно объединилось вместе с оператором электросетей LESTO в единое предприятие, названное Energijos skirstymo operatorius (Энергораспределительный оператор — ESO). И в этой части Газпром лишился своих функций в Литве. Вопросами импорта газа c ноября 2014 занимается отдельная госкомпания, которая так и называется Lietuvos duju tiekimas (LDT — Поставка газа в Литву).

Конечно, Газпром встал на дыбы, всеми способами сопротивляясь реализации Третьего пакета. И тот факт, что Литва в этом вопросе поспешила оказаться «впереди паровоза», особенно его взбесил. В отместку он наказал ее тем, что демонстративно снизил на 15% цены для Латвии и Эстонии, а ей оставил прежние. Причем на уровне значительно выше, чем для стран, куда более удаленных (Германии, например). Начались жесткие терки с судами и арбитражами. И в этой обстановке давно уже муссируемая идея «Балтийского терминала» стремительно трансформировалась в решение построить терминал свой — Клайпедский.

Это стало веским аргументом. Сразу после его презентации литовский министр энергетики Рокас Масюлис сообщил, что Газпром пошел на попятную и снизил цену газа с заоблачныхо 488 долларов за баррель до 380 долларов.

Но и это не подействовало. 5 февраля с.г. LDT объявила, что будет закупать газ у норвежской Statoil, c которой подписан договор на объем СПГ, способный заменить более половины потребностей Литвы в газе. Такое решение глава компании Мантас Микалюнас мотивировал чисто экономическими резонами: при нынешней конъюнктуре это выгодней, чем газпромовский газ по трубе. О своем намерении перейти на норвежский газ сообщило также и крупнейшее предприятие Литвы — завод удобрений Achema, получающий газ из Газпрома напрямую.

Этот поистине исторический для Литвы прорыв на поприще диверсификации энергетики сопровождается другим проектом, реализация которого позволит в принципе вообще обходиться без российского газа. В октябре прошлого года в Брюсселе было подписано соглашение между Литвой и Польшей с участием Латвии и Эстонии о строительстве соединительной ветки газопровода общей протяженностью 711 км (117 в Литве и 534 — в Польше) и стоимостью в 558 млн евро. Практически это означает, что львиную долю финансирования (до 75%), как и в двух других проектах, берет на себя общая брюссельская казна. Она уже выделила 10,6 млн евро на проектирование этой затеи, которая по предварительным планам должна завершиться в 2020 году.

Конечно, сам по себе этот газопровод не означает отказ от услуг Газпрома. Но его наличие кардинально, в принципе меняет ситуацию. Этот беспрецедентный по объёму финансирования из ЕС проект позволит не только Литве, но и всей Балтии закупать газ на рыночной основе: у того, кто продаст дешевле. И создает гарантию не остаться без него, когда в торговлю вмешивается политика.

Не кольцом единым

Не менее «революционные» события произошли и в сфере электроэнергетики. Чтобы понять, что в ней происходит, требуется небольшое введение.

Закрытие Игналинской АЭС (2004-2009) превратило Литву из экспортера — в импортера электроэнергии. И не потому, что мощностей не хватает. С учетом Литовской (Электренской) ТЭС их даже избыток. Проблема в другом — в их качестве. То есть в цене электроэнергии. Литовские электростанции, за малым исключением, настолько устарели физически и морально, что намного дешевле мегаватты купить на международном рынке, нежели производить самим. Например, Электренская ТЭС введена еще в начале 60-х. И 8 ее блоков способны работать с эффективностью всего лишь 37%, и совершенно абсурдны экономически. В 2009 году с помощью испанцев началось строительство 9 энергоблока комбинированного цикла с турбиной, работающей на газе и мощностью 455 мегаватт. Он был введен в эксплуатацию в конце 2012 года и обеспечивает от 20 до 25% потребностей страны.

Поэтому львиную долю электричества Литва предпочитает импортировать. Закупки осуществляются на энергетической бирже. Только для того, чтобы получать ее физически, требуется инфраструктура. А она — вплоть до недавнего времени была «закольцована» в «балтийском кольце». Соответственно и торговая география долгое время ограничивалась Россией, Беларусью, Украиной да соседками — Латвией и Эстонией.

Первый прорыв был совершен в Скандинавию. Инициировала его Эстония, проложившая по дну Финского залива два электрокабеля в Финляндию (проекты EstLink 1 в 2006 и EstLink 2 в 2014). Они позволили через Эстонию закупать ток и Литве. Однако она проявила настойчивость и провела собственный кабель в Швецию (проект NordBalt) длиной 453 км и мощностью в 700 МВт, что сопоставимо примерно с половиной потребности литовских потребителей. Строительство его завершилось в ноябре прошлого года, и сейчас ведутся испытания.

Ну, а самое главное достижение — в феврале с.г. завершились работы по «проекту века» LitPol Link стоимостью 370 млн евро: строительство 163 километровой линии электропередач, соединившей литовские энергосети с польскими, а, следовательно, и с европейскими. Выход на энергорынок ЕС теперь возможен благодаря тому, что на подстанции в литовском г. Алитусе оборудованы преобразователи постоянного тока высшего напряжения, позволяющие соединить разные в технологическом отношении сети Литвы и Запада. Практически это означает, что Литва теперь может покупать недостающую электроэнергию через биржу в любой стране Европы.

А нужен ли атомный клуб?

Оба эти проекта, мне кажется, окончательно поставили крест на намерении строить Висагинскую АЭС на замену Игналинской.

Напомню, что с тех пор, как вопрос о выходе Литвы из атомного клуба был в Брюсселе поставлен ребром, Вильнюс начал утешать себя контридеей альтернативной АЭС.

Политическая риторика и полемика длится уже более десяти лет, и формально вопрос до сих пор не решен. Однако по тому, сколько пара вышло из этой виртуальной затеи, можно почти с уверенностью сказать, что практически он уже снят с повестки.

Этому есть целый ворох причин, которые можно свести к двум положениям. Первое: атомная энергетика долгое время была синонимом дешевизны. Однако, как давно уже разъяснили авторитеты типа академика Юргиса Вилемаса, в действительности это миф. В Литве он зародился благодаря тому, что в цену электроэнергии амортизация станции, построенной на советские деньги, практически не закладывалась. И потому она была низкой. Если бы амортизация закладывалась, как положено, то цена была бы совсем иной. Кстати, чтобы закрыть станцию, пришлось создавать донорский фонд, то есть привлекать чужие деньги. Некоторые эксперты не ограничились общими рассуждениями и сделали расчеты, сколько бы стоил ток АЭС, построенной по нынешним технологиям и ценам. И картинка получилась совсем другая.

Второй аргумент еще более простой: без АЭС вполне можно обойтись. И де факто энергетика стихийно развивается по логике, которая вполне себя оправдывает.

А развивается она, складываясь и суммируясь из множества элементов, которые либо уже есть в наличии, либо возникают как результат технологических новаций. Под первыми подразумевается модернизация старых электростанций и, прежде всего, Литовской. В принципе это направление возрождения может быть продолжено и на некоторых других станциях — Вильнюсской, Каунасской, Клайпедской и др.
Вместе с тем в Литве, как и во всех странах Европы, довольно быстро развиваются т.н. возобновляемые источники энергии: солнечная, ветряная, геотерминальная, биотопливная. В 2014 году на ее долю приходилось уже 14,6% т всей потребленной в Литве энергии. А к 2020 г. согласно директиве ЕС эта доля должна возрасти минимум до 20%.

Наконец (а этот аргумент можно вывести на первое место), с выходом Литвы на энергобиржу выяснилось, что в принципе можно обходиться и без собственного производства — покупать на стороне. Причем с технологическим выходом на международный рынок и довольно дешево.

Согласитесь, что во всем этом движении за диверсификацию, начатом в Литве еще в 90-е (в частности, еще тогда родилась идея электромоста в Польшу), был стратегический резон, который дал плоды. Более того, он породил побочные эффекты. Например, способствовал появлению двух совершенно новых отраслей — производства солнечных батарей (уже имеется с десяток предприятий) и биотоплива. Синергетический эффект последнего особенно велик: ведь он породил цепную реакцию занятости в аграрном секторе: выращивание рапса, сбор и переработка отходов лесозаготовок и пр.

Неудивительно, что и общественное мнение, которое долгое время поддерживало ядерную затею, постепенно утратило боевой запал. Референдум, который был проведен в 2012 году, показал, что число сторонников атомного клуба сократилось до 35%.

PS. Уход от российской зависимости Литвы в частности и Балтии в целом — всего лишь мелкий, но характерный эпизод титанических сдвигов, которые происходят на мировом энергетическом рынке. Увы, сигналы, которые посылал этот регион, не были адекватно восприняты и оценены. Ни на йоту не ослабили собственную российскую энергетическую наркозависимость. Как и сотни других. Всё как всегда, в духе национальной безмятежности. Пока гром не грянет, пока петух не клюнет...