На Івано-Франківщині у будинку-інтернаті живцем спалили хлопця

В Ивано-Франковской области начался суд по делу о гибели 23-летнего воспитанника Снятинского детского дома-интерната Юрия Демчука. Парень фактически сгорел заживо — получил 96 процентов ожогов тела и умер в больнице. Родителям Юрия директор интерната сказал, что их сын сам бросился в огонь. Однако экспертиза показала, что парень был с ног до головы облит бензином.

— Если бы я только знал, что это за заведение, ни за что не отдал бы туда своего сына! — говорит отец погибшего Михаил Демчук. — У нашего Юры был диагноз «умственная отсталость». Понимая, что в обычной школе он учиться не сможет, решили отдать его в специализированный интернат. Считали, что так будет лучше, ведь там с воспитанниками должны работать профессионалы.

— Навещая сына, не замечали ничего странного?

— Замечал. Однажды увидел, что Юра избит — на голове царапины, на руках синяки. Воспитательница сказала, что он подрался с одноклассником. Сам Юра толком не смог ничего объяснить. В другой раз я обнаружил у него на спине огромную гематому. Но воспитатель и этому нашла объяснение — сказала, что Юра разнервничался и упал на спину. «От одного падения не может быть такой гематомы! — возразил я. — Его явно кто-то избил». «Что вы такое говорите?! — возмутилась воспитатель. — В нашем интернате не бьют детей». Когда мы с Юрой остались наедине, он прошептал: «Это все директор». Но наш разговор прервали. Во время следующего визита я увидел через окно, как старшие воспитанники били какого-то мальчика, а воспитательница спокойно за этим наблюдала. Потом спросил у этих ребят: «Зачем били мальчика?» «Нам сказали его побить», — опустил голову один из подростков. Мы начали понимать, что в заведении происходит что-то не то, и хотели Юру оттуда забрать. Его мама живет в Польше. Она планировала показать сына европейским специалистам.

— Не успела, — говорит мама Юры Мария Макула. — Приехав однажды к сыну, услышала в соседней комнате детский крик. Зашла и увидела там голого подростка. Рядом с ним ходил другой воспитанник интерната, явно постарше. Он держал в руках свечку и водил огнем по коже кричащего мальчика. Сидевшая рядом воспитательница занималась своими делами. Заметив меня, она встрепенулась: «Ребята, тихо! Мама Юры Демчука пришла!» «Это такой метод, — объяснила мне воспитательница. — Никто не собирался сжигать этого ребенка заживо. Его просто пугают, потому что он не слушался. Но с Юрой мы такого не делаем! Он спокойный, послушный».

— О трагедии, которая случилась с Юрой, директор интерната сообщил почему-то не нам, а председателю сельсовета, — говорит Михаил Демчук. — Попросил передать, что Юра «немножко обгорел». А сын в это время уже умер в реанимации. Врачи сказали, что при таких ожогах у него не было шансов. Увидев тело, я ужаснулся — на сыне не было живого места. Он обгорел абсолютно весь — от макушки до кончиков пальцев. Я с трудом смог его опознать.

— В интернате объяснили, что произошло?

— Директор сказал, что наш сын… сам прыгнул в костер во дворе. Дескать, сотрудники интерната что-то жгли, он подбежал и бросился в огонь. А обгорел так сильно, потому что облил себя одеколоном. Мы могли бы поверить чему угодно, только не этому. Юра в детстве пережил пожар и с тех пор панически боялся огня. Я при нем даже спичку не мог зажечь — сын тут же вздрагивал и начинал кричать: «Печет, печет!» Позже версию директора опровергла судебно-медицинская экспертиза. Специалисты выяснили, что Юра с головы до ног был облит бензином.

Экспертизу проводили в рамках уголовного производства, открытого по факту смерти Юрия Демчука. Следствие пришло к выводу, что это было убийство. Но подозреваемых до сих пор не нашли. Воспитательнице, которая по должностной инструкции должна была присматривать за Юрой, предъявили обвинение по статье Уголовного кодекса «Оставление в опасности». Следствие установило, что в момент гибели Юрия женщины не было в интернате, хотя рабочий день еще не закончился, и она должна была присматривать за воспитанником. Сейчас воспитательница уволена и находится под домашним арестом. Свою вину отрицает.

— В тот момент, когда Юра погиб, меня действительно не было на территории интерната, — говорит воспитательница (поскольку вина не доказана, мы не можем называть ее имя). — Но только потому, что врач (дочь директора) отправила меня в поликлинику с другим ребенком. Уходя, я сказала девочкам-санитаркам присмотреть за Юрой. Теперь они говорят, что такого не было. Это естественно — не хотят потерять рабочее место. Когда я находилась в поликлинике, одна из них мне позвонила: «Иди быстрее сюда! Юра сгорел». Прибегаю, а он уже в больнице. Спросила тогда у директора интерната, что теперь со мной будет, и он ответил: «Тюрьма». «Я отсутствовала в интернате потому, что ваша дочь отправила меня в поликлинику», — говорю. То же самое я написала в объяснительной. После этого мне звонила дочка директора и требовала изменить показания. Я отказалась.

— Но что же все-таки произошло с Юрой?

— Не знаю. Могу только сказать, что сам он в костер не прыгнул бы, потому что очень боялся огня. А сейчас еще выяснилось, что кто-то облил его бензином… Это явно убийство.

По словам воспитательницы, костры на территории интерната разжигают регулярно — сжигают мусор. О пытках огнем, свидетелем которых однажды стала мама Юры Демчука, женщина якобы ничего не знает. Зато знают другие воспитанники.

— Скорее всего, Юру таким образом за что-то наказывали, — говорит бывший воспитанник Снятинского детского дома-интерната Игорь Лещишин (несмотря на третью группу инвалидности, Игорь ведет активный образ жизни и совсем недавно вернулся из зоны АТО, куда ездил как волонтер. — Авт.). — Причем это могли делать как сотрудники интерната, так и старшие ребята, которые действовали по указанию взрослых. Им приказывают бить — они бьют. Говорят раздеть человека и жечь ему кожу — они и это делают. В заведении происходят страшные вещи. Однажды меня заставили неделю ходить по интернату полностью голым. А когда в другой раз я попробовал выйти в магазин, воспитатель поймал меня и бил головой о бетонную стену, пока я не потерял сознание. Была в интернате комната, которую мы называли «хлорной», потому что там хранилась бытовая химия. Меня раздевали догола, связывали руки и бросали в эту комнату на холодный пол. Однажды я провел там целую неделю. Не выпускали даже в туалет.

Применяют и другие пытки. Например, ставится тазик с водой, и старшие ребята по приказу санитарок начинают тебя в этом тазике топить. Однажды меня чуть не задушили. Одна санитарка держала меня за горло, а другая набивала рот шерстью… Издеваются над всеми. Но мне доставалось больше, чем другим, потому что я пытался постоять за себя.

— Кроме «хлорной», есть еще клетка для пыток, — говорит бывший воспитанник интерната Вадим, находящийся сейчас в другом заведении. — Тебя бьют, а потом закрывают в этой камере на несколько дней. Некоторых держали по целому месяцу. У одного мальчика в этой камере случился приступ, он разбил себе голову о трубу.

— Когда в интернат приходили какие-то спонсоры, воспитатели менялись на глазах, — говорит Игорь Лещишин. — Ласково говорили: «Ребята, вам привезли конфетки. Угощайтесь». Но как только гости уходили, нам приказывали все конфеты вернуть. Тех, кто не возвращал, тут же тащили в пыточную. Я не был знаком с Юрой Демчуком, но хорошо знаю этот интернат. Парня убили. Возможно, облили бензином и потащили к костру, чтобы припугнуть, а он упал в огонь и сгорел заживо.

— Пытаясь выяснить, что происходит в этом интернате, мы сначала явились туда под видом волонтеров, — рассказала журналистка программы «Говорить Україна» Яна Передерий. — Тогда же мы пообщались с несколькими воспитанниками. Нам удалось записать на скрытую камеру то, что говорят ребята: «При вас и воспитатели, и директор делают вид, что очень нас уважают. Но когда вы уходите, начинают творить все, что хотят. Недавно один мальчишка попробовал убежать. Его поймали и закрыли в «хлорной». Так били, что я думал, убьют…» После этого мы приехали в интернат как журналисты, и нас встретили враждебно. Сотрудники, которые с нами общались, заявили, что об убийстве Юры ничего не знают — они этого не видели, а значит, не могут ничего комментировать. На территорию интерната нас не пустили и поговорить с воспитанниками не разрешили.

— А с директором вы встречались?

— Он уволился за несколько дней до нашего приезда. Официально написал заявление об уходе по собственному желанию. Но, насколько мне известно, его заставили это сделать из-за скандала.

Тем не менее, нашим коллегам из программы «Говорить Україна» удалось встретиться с уже бывшим директором интерната Леонидом Шимчуком у него дома.

— Юра был в комнате, — рассказал Леонид Шимчук. — Санитарка в этот момент мыла пол в коридоре. Неожиданно парень выскочил, фактически сбил санитарку с ног и побежал на улицу. Она кинулась за ним, но не догнала. А Юра выбежал на улицу и, наверное, бросился в огонь.

Разбираясь в ситуации, обратились в управление социальной защиты Снятинской райгосадминистрации. Там сказали, что за интернаты не отвечают и посоветовали обратиться в департамент соцзащиты Ивано-Франковской областной госадминистрации. В департаменте звонку журналиста явно не обрадовались. Секретарь в течение нескольких дней обещала соединить нас с начальником или ее заместителем, но разговор так и не состоялся.

Нам удалось найти бывшую руководительницу департамента Мирославу Зинову. О том, что происходит в стенах Снятинского интерната, она, как выяснилось, знает давно.

— Я пыталась что-то сделать, но в результате поплатилась за это своим здоровьем, — говорит Мирослава Зинова. — Неизвестные молодчики подстерегли меня возле подъезда и плеснули в лицо серную кислоту. Я уверена, что это было сделано по заказу директора интерната — ему мешали мои бесконечные проверки.

Все началось с того, что ко мне как к руководителю департамента пришла мать одного воспитанника. Она пожаловалась, что директор не разрешает снимать деньги с пенсионного счета ее ребенка. Все воспитанники этого интерната получают пенсию. 75 процентов этой суммы идет на содержание учебного заведения, а 25 процентов — на личный счет ребенка. И родители имеют право этими деньгами распоряжаться. Но директор снимал деньги сам. Я сообщила об этих фактах в прокуратуру. Там меня выслушали и спросили: «Вы хотите занять место директора?» «Нет, — говорю. — Я хочу сообщить о нарушении закона». В ответ — никакой реакции.

В рамках своих полномочий я начала бороться с происходящим. Стала назначать проверки. Директору интерната, разумеется, это не нравилось. Во время одной из таких проверок я, идя по коридору интерната, увидела женщину в белом халате, которая тащила за ухо мальчика. Ребенок кричал: «Не хочу в клетку! Отпустите!» Я пошла за ними и увидела ту самую клетку. Это маленькое помещение площадью три на четыре метра. На окне решетки, в углу — ведро. Я пришла в ужас. «Что это? — спросила. — Кто здесь был?» «Я!» — закричали сразу несколько детей, стоявшие рядом. «В ведре белый порошок, из-за которого нечем дышать, — сказал один из воспитанников. — Я пробыл здесь целую ночь». Я предупредила директора, что так этого не оставлю… А потом меня облили кислотой. У меня фактически не было лица— одни рубцы. Были обожжены пищевод и голосовые связки. Естественно, после случившегося пришлось уйти с должности. Перенесла множество операций и до сих пор лечусь.

— По факту гибели Юрия Демчука открыто два уголовных производства, — сообщила прокурор отдела Ивано-Франковской областной прокуратуры Юлия Баландина. — Первое уже слушается в суде — в нем подозреваемой является воспитательница, оставившая парня без присмотра. Ее вина очевидна, поскольку она была обязана присматривать за своим подопечным. По второму уголовному производству еще идет досудебное следствие. В рамках этого производства мы пытаемся установить причастность к гибели Юрия сотрудников интерната, директора или других лиц.

— Подозреваемые есть?

— Пока подозрение не предъявлено никому. Но следствие идет.

— Воспитанники интерната говорят, что регулярно терпят пытки и издевательства со стороны персонала. По этим фактам проводится проверка?

— В нашем следственном управлении такого уголовного производства нет.

После гибели Юрия Демчука в ситуации пообещал разобраться представитель уполномоченного по правам человека Верховной Рады Украины Михаил Чаплига.

Тем временем в Снятинском интернате произошла еще одна трагедия. В начале августа из окна третьего этажа выпал 12-летний подросток. В пресс-службе Ивано-Франковской областной прокуратуры сообщили, что «работники интерната, ненадлежащим образом выполняя свои обязанности, оставили подопечного без надзора и он при неизвестных обстоятельствах выпал из окна туалетного помещения». По факту ненадлежащего исполнения работниками интерната своих обязанностей открыли уголовное производства.

— Этот случай получил огласку после того, как нам рассказал о нем местный житель, живший в доме рядом с интернатом, — говорит журналистка Яна Передерий. — Он позвонил мне поздно вечером. А утром я узнала, что позвонивший мне мужчина… попал в реанимацию. Якобы подорвался на растяжке возле своего дома…

На фото: средневековая камера пыток, которая мало чем отличается от нынешнего Снятинского интерната