-Это был кромешный ужас, обстрел не прекращался, раненые кричали. Огромное количество ходячих мертвецов, которые смертельно ранены, но ещё идут. Запомнился русский десантник: он полностью обгорел и кричал ужасным голосом. Хотели пристрелить, но санитар вколола лошадиную дозу обезболивающего, и он заснул – из воспоминаний того боя снайпера батальона «Донбасс» Артема Хорунжего.
«Брат у ворот»
Ко второй половине августа 2014 года было очевидно, что самопровозглашенным «ДНР» и «ЛНР» оставалось жить несколько дней. Вооруженные силы и добровольческие батальоны Нацгвардии Украины гнали ополчение Донбасса из города в город. Армии и силовикам оставалось пара дней на то, чтобы взять городок Иловайск. Замкнуть кольцо вокруг Донецка и отсечь юго-восток страны от российской границы. Командовал операцией по взятию города выпускник Московского общевойскового командного училища генерал-лейтенант ВСУ Руслан Хомчак. Со взятием Иловайска «восстание» на юго-востоке Украины было бы окончено. Но понимали это не только украинские военачальники. Командование АТО не прикрыло войска от границ с Россией, и беспечность обошлась очень дорого. Иловайск был взят уже наполовину, когда ВСУ и добрбатам ударили в спину «неопознанные войска».
- Батально-тактические группы перешли границу и ударили по нам с тыла – рассказывает боец батальона «Донбасс» с позывным «Лекс», Максим Финогин. Били по нам артиллерией, «Градами», «Ураганами», САУ, танков было море. Мы оказались в трех кольцах окружения в Иловайске.
Максим родился в Москве. Его отец – советский офицер, русский по национальности, всю жизнь отдал службе в Советской Армии. Детство Максима прошло в воинских частях. Взрослел и вступил во взрослую жизнь Финогин в Украине. А, как известно, Родина твоя там, где ты вырос и состоялся как личность. Как подавляющему большинству украинцев, Максиму никогда в голову не приходило разделять людей на «хохлов» и «москалей». В России были его корни. А в Украине он взрослел и живет. Отец Максима уйдет из жизни, когда сын будет сражаться на передовой с российскими солдатами.
Вторжение «ихтамнетов» вызывало панику и неразбериху в командовании АТО. В Киеве гадали, то ли это уже полномасштабная война с «братским народом», то ли еще «гуманитарная помощь народу свободолюбивого Донбасса». Как бы там ни было, армада прекрасно вооружённых и превосходно организованных «заблудившихся» войск, взяли вооруженные силы и добровольческие батальоны Украины в три кольца окружения.
Командование АТО несколько дней вело переговоры с представителями «ихтамнетов». Командиры «заблудившихся» поставили украинцам ультиматум: отход из окружения в Иловайске по «зеленому коридору» или уничтожение всей группировки. Руководство Украины согласилось выполнить предъявленные условия. Людей надо было спасать. Впрочем, украинские военные по сей день считают, что могли тогда помочь «ихтамнетам» найти дорогу к дому:
- Мы могли держаться и не ушли бы оттуда, – вспоминает Максим Финогин. Позиции были нормальные, боекомплект можно было с воздуха сбрасывать авиацией. Мы были окопаны, были бомбоубежища. Нас до сих пор бы оттуда ковыряли.
Тем не менее, политическая власть решила уходить. По согласованию сторон, украинские войска должны были отходить из Иловайска через село Многополье в12 километрахот города. В поселке подразделениям группировки АТО надо было собраться и сформироваться в две колонны. Выходить по «зеленому коридору» предстояло через три кольца окружения в городок Кальмиусское (Комсомольское), под дулами автоматов солдат армии «братского народа».
«Коридор Путина»
В ночь на 29 августа президент России Владимир Путин обратился к «ополчению» с призывом «открыть гуманитарный коридор для украинских военнослужащих, оказавшихся в окружении, для того, чтобы избежать бессмысленных жертв». Утром украинским войскам был отдан приказ на отход к Многополью. «Зеленый коридор» украинские военные между собой называли «коридор Путина».
- Рано утром 29 числа мы погрузили убитых и раненных в машины, – вспоминает Максим Финогин. – Договоренность с русскими была, что мы будем выходить не боевым, а походным порядком. Построились в колонны, только тронулись, русские связываются с нами по рации и говорят: «Нет, мы переигрываем условия, вы должны сложить всё оружие, боеприпасы и пешком выходить через наш коридор». То есть, мы должны были идти как колонна военнопленных. Но об этом мы не договаривались. Генерал Хомчак сказал: «Нет, колонна вперед».
В Многополье группировка ВСУ и добровольческих батальонов выстроилась в две колонны. Первая должна была выходить через село Михайловка. Вторая колонна, в которой находился Максим Финогин, двигалась параллельно первой через село Червоносельское (Красносельское). Соединиться они должны были у райцентра Старобешево и далее выходить в городок Комсомольское. Маршруты выхода разработали и передали украинским военным «ихтамнеты».
- Они нам расписали, как мы должны выходить, – говорит Максим Финогин. Пойдете вот сюда, но вот этой вот дорогой. Собрались тут, а потом пошли туда и вот той дорогой.
Природная доверчивость украинцев вылилась в страшнейшую трагедию новейшей истории страны. Именно на маршрутах «коридора Путина» были организованы и замаскированы мощные засады «ихтамнетов». Все три кольца окружения были прекрасно окопаны. В засадах подразделения АТО поджидали танки, САУ, «Ураганы», ПТУРы, БМП и артиллерия. Информацию о том, где какое подразделение выходит, сливали предатели.
- Была конкретная засада, они ждали и должны были нас там всех уничтожить – вспоминает «Лекс». Ждали, конкретно ждали.
Первое кольцо окружения пропустило колонны группировки АТО. Как только войска оказались между первым и вторым с третьим кольцом блокады, капкан захлопнулся. По первой колонне ударили с четырех сторон, из всех видов оружия, украинских военных начали методично расстреливать «ихтамнеты». Десятки боевых машин и гражданских автомобилей, сотни военных метались на коротком отрезке дороги в попытках найти укрытие и спастись от смертоносного огня. По колонне били, словно по мишеням в тире. Вместе с украинскими солдатами погибли 23 пленных российских военнослужащих. Одного добили свои, приняв за украинского солдата. Его объяснения слушать соотечественники не захотели.
Вторая колона из 55 автомобилей подходила по дороге к селу Червоносельское. В центре, под белыми флагами с красным, двигались две машины с ранеными. Время замерло на мгновение. И ад сошел на землю. На небольшой пятачок обрушился ураган огня из танков, ПТУРов, САУ, гранатометов, автоматических пушек, автоматов и пулеметов. Первые попадания пришлись по автобусам и грузовикам с ранеными, автомобили вспыхнули как спички. Большинство солдат из-за ранений и увечий не могли спастись. Укрыться, спрятаться и защитить себя. Они принимали лютую смерть на глазах у своих сослуживцев, сгорали живьем. А те ничем не могли хоть как-то помочь своим гибнущим братьям.
За санитарными автомобилями, в «УАЗике» ехал Максим Финогин. Его воспоминания дают представление о том, какую лютую смерть приготовили их сослуживцам и друзьям солдаты армии братского народа.
- Лежачие раненные не могли выскочить из горящих машин, – говорит Максим Финогин «Лекс». Мы их объезжаем, они горят, тянут к нам руки…
Автомобили даже не взрывались, лопались, словно надувные шарики. От воя ракет и снарядов в воздухе, казалось, по небу пролетают десятки грузовых железнодорожных составов. Сотни уцелевших в первые минуты боя украинских солдат метались на узком отрезке поселковой дороги и пытались спастись в посадках или укрыться за хилыми укреплениями из разбитой техники и мусора. Некоторые силились забираться в кузова грузовиков и уцелеть за укрепленными броней бортами. Но плотность огня была такой, что выжигалось все живое. Обмануть смерть удалось единицам. Факелами вспыхивала техника, живьем горели люди. У раненных вовсе не было никаких шансов. Выжившие украинские военнослужащие попытались рассредоточиться и понять, откуда ведется огонь. Наконец, бойцы засекли, что по колонне бьют с маленького хутора Червоносельское, справа по ходу движения. Там была оборудована одна позиция засады «ихтамнетов». На принятие решения не оставалось времени, заминка гарантировала гибель всех украинских военных, запертых в огневом мешке.
- У нас оставался один выход – идти на засаду, – говорит «Лекс».
«Атака обреченных»
Добровольцы на легковых автомобилях съехали с дороги в поле и ринулись в атаку на позиции «ихтамнетов» в Червоносельском на «УАЗиках», джипах, «тачанках» с крупнокалиберными пулеметами в кузовах.
Противник несколько дней окапывался, укреплялся в хуторе, готовил огневые точки для засады, и огневой его мощи достаточно, чтобы жечь бронетехнику, словно нанодрова паяльной лампой. Казалось, колонну расстреляют из засады, словно в тире, и можно сверлить дырки для наград. Оттого неожиданное решение добровольцев штурмовать засаду стала крайне неприятным поворотом событий. Но именно отчаянная атака противника на автомобилях, оказалась спасением для бойцов батальона «Донбасс». Мощное оружие внезапно оказалось бесполезным, а легковушки превратились в преимущество. Попасть же в автомобиль с ПТУРа или танка практически невозможно.
- Из автомата, как я раньше думал, легко попасть, а ни фига, – делится Максим Финогин. Мы вдесятером стреляли из автоматов в легковой «Хендай», в ней сидели четыре человека, ни у одного, ни одной царапины. Машина вся в решето. Сам до сих пор не знаю, как такое возможно.
Отчаянную атаку бойцов «Донбасса» поддержали две из трех БМП в колонне. Обе машины 93 (известные как «киборги») и 17 танковая бригада Вооруженных сил Украины были настолько древними, что при движении так и норовили вышвырнуть масло из двигателей, а солярку из бака. Для экипажей БМП вступить в бой означало пойти на верную смерть. Бронетехнике стоять неподвижно на пересеченной местности под огнем противотанковых орудий тоже самое, что Сергею Шойгу приехать на парад в Киев. Но именно в этот момент парни для себя ответили на главный вопрос жизни: кто они.
Боевые машины заняли позиции в поле и огнем из автоматических пушек и танковых пулеметов поддержали отчаянную атаку бойцов «Донбасса». Обе БМП уничтожат из противотанковых ракет, почти все члены экипажей машин погибнут. Своими жизнями они оплатят те несколько выкроенных драгоценных минут, обеспечивших успех атаки добровольцев Нацгвардии и спасение жизней своих сослуживцев. Бойцы «Донбасса» добрались до окраины хутора, те, кто устраивал на них засаду, внезапно превратились в дичь и были вынуждены уже драться за свою жизнь. Сопротивление нарастало, добровольцы сбили пулеметные точки на окраинах села. Ближний бой с «ихтамнетами» в Червоносельском был неизбежен…
«Страна больших возможностей»
…Абаканец Никита Терских удивительно похож на всемирно известного голливудского актера Джейка Джилленхола и без сомнений мог сделать актерскую карьеру не хуже калифорнийского двойника.
Потомок терских казаков мог принести много пользы своему народу и стране, но Держава дала ему немного возможностей для реализации себя на благо добрых дел. После окончания школы, Никита поступил в абаканский медицинский колледж, но не смог закончить. В декабре 2012 года Терских призвали в ряды Российской армии и отправили служить в 31-ю отдельную гвардейскую десантно-штурмовую ордена Кутузова II степени бригаду под Ульяновском.
Под занавес срока службы Никита серьезно задумался о своем будущем на гражданке. Родители всю жизнь честно трудились на благо советской Родины. Не воровали, интересам простого народа в органах государственной власти не служили, связями не обросли. Перспектива у молодого парня одна – надеяться на чудо. Связей нет, работы нет, профессии нет, получить престижное образование нереально. В армии относительная стабильность, приличная зарплата и возможность хоть какой-то самореализации. Можно послужить несколько лет, оглядеться, а там будет видно. Это все, что ему могла предложить, как любит подчеркивать президент России Владимир Путин, «страна огромных возможностей». Терских подписал контракт и остался на военную службу.
…В Червоносельском разгорелся ожесточенный бой. «Ихтамнеты», уже не силились обороняться или оказывать более-менее серьезное сопротивление наседающим украинским добровольцам. Угодившие в ловушку в собственной засаде, они искали возможность поскорее ретироваться с поля брани. Времени на отход или смену позиций уже не было. Первая группа бойцов «Донбасса» ворвалась в Червоносельское справа. Среди атакующих шел подполковник в отставке спецназа МВД России Алексей Тухватулин. Русский офицер приехал в Киев после победы Майдана и воевал за Украину.
- Чистый москвич, – рассказывает Максим Финогин. – Говорит, я воюю с Россией за Россию.
Разведка батальона сразу выдвинулась на окраину хутора и обнаружила несколько танков, БМД, один БТР и завораживающий сюрреалистичный вид. Не обращая внимания на закипающие вокруг котлы ада вечной дружбы братских народов, рядом с танком обедал экипаж. Внезапное появление противника испортило танкистам трапезу... Экипаж второго Т-72 успел запрыгнуть в машину и норовил удалиться с поля боя. Не успели, выстрел из РПГ добровольца Евгения Тельнова («Усач») догнал многотонную боевую машину и решил ее судьбу. Экипаж мгновенно вымахнул из обреченного танка и убежал. Спустя несколько секунд взорвался боекомплект, башня отлетела на несколько метров.
3-й взвод 1- ой штурмовой роты батальона «Донбасс» атаковала засаду в Червоносельском по центру и слева. У одного из семи домов стоял танк «Т-72». Оторопевшие внезапным переходом инициативы противнику двое членов экипажа машины ретировались и укрылись в доме, на позиции у десантников. Третий танкист успел вывести «Т-72» из строя и убежать.
В доме «ихтамнеты» попытались организовать оборону, но силы были не равны. Добровольцы пробрались к стенам сельского дома на расстояние броска и забросили в окна несколько гранат…
«Хороший город Красноярск, а ты сука…»
…Никита Терских услышал глухой звук упавших на деревянный пол взведенных «эфок» и среагировал мгновенно. Десантник метнулся к небольшой кладовке и успел укрыться за относительно толстыми стенами чулана за мгновения до детонации. Взрывы прогремели один за другим, комнату заволокло дымом и пылью. Оглушенный и дезориентированный Никита попытался поднять голову и сфокусироваться. В тот же момент почувствовал обрушившиеся на него удары ворвавшихся в дом добровольцев батальона «Донбасс». Война для контрактника из Абакана закончилась. Четверых оглушенных и перепуганных российских солдат посадили в погреб.
Бой на окраинах хутора еще продолжался. Но уже было очевидным, подразделения «ихтамнетов» в Червоносельском разбиты в пух и прах молниеносной атакой обреченных. Добровольцам удалось сходу сбить засаду в хуторе и взять село под свой контроль. Бойцы рассредоточивались по дворам.
- В суматохе я не заметил, как этих русских солдат взяли в плен, – рассказывает Максим Финогин. Спускаюсь в подпол, а они там сидят, смотрят напуганными, вопрошающими взглядами, трусятся. А вы что тут делаете?, – говорю. – Давайте-ка наверх.
Жизненные пути директора киевской страховой компании, добровольца батальона «Донбасс» Максима Финогина и несостоявшегося медика – абаканца Никиты Терских сошлись.
Десантников вывели из подполья на улицу и усадили во дворе дома. Импровизированный допрос на свой мобильный телефон снял доброволец Алексей Фокин («Заноза»). Беседует с пленными житель Донецка Михаил Белевцов («Фаза»). Справа сидит и больше всех возмущается Максим Финогин («Лекс»). В кадр попадают только его колени и АК. Абаканец Терских представляется «Никитой из Красноярска». Упоминание города вызывает бурю эмоций у «Лекса» и «перекрытую» нами нецензурщину других бойцов батальона «Донбасс». Никите, судя по выражению лица, обидно за город Красноярск.
«Каратели»
Снятое на поле боя в Черноносельском видео допроса десантников и танкистов в очередной раз подтверждает участие российских войск в конфликте на юго-востоке Украины. Слышать обратное уже противно и попросту скучно. Это давно неоспоримый факт. Например, о гибели 300 военнослужащих из России неподалеку от города Снежное в Донецкой области заявляли члены Совета при президенте России развитию гражданского общества и правам человека Элла Полякова и Сергей Кривенко. Правозащитники рассказали, что военнослужащие погибли 13 августа при обстрел колонные грузовиков, загруженных амуницией. Колонну грузовиков обстреляли из установок реактивных систем залпового огня «Град».
Но ценность этой записи отнюдь не в том, что она лишний раз доказывает предательство Россией украинского народа.
- Они живы и здоровы, если у нас получится, мы выведем их отсюда живыми и здоровыми. Поймите нас, нам не нужна лишняя кровь. Но вы там в России… – говорит Михаил Белевцов.
Небеса рухнули на землю. Бойцы «кровавой киевской хунты» пытаются спасти жизни плененным на поле боя русским солдатам! Что накатило на живодеров «укровермахта»? Утренний завтрак снегирями проспали или на сон грядущий мальчика распять забыли на кресте? Отчего «каратели» не учинили хотя бы одно зверство над безоружным русским человеком для успокоения «фашисткой» души? Ну, хоть бы «зиг хайль» покричали, как приличные эсэсовцы.
Но нет, перед смертью от пули братского народа украинцы поют гимн своего Отечества. Как на последнем видео из донецкого аэропорта.
Украинские мальчишки умирали за свою страну. А за кого отправили отдать жизнь в поле на чужой земле моего земляка Никиту Терских? Какой враг пересек границу России и угрожал уничтожить мое Отечество? Я хочу, чтобы мой земляк Никита жил, детей растил и приносил пользу моей стране. За меня надо жить. А не умирать. Детей растить и созидать будущее. Сила моей страны в жизни, а не смерти. В этом моя Россия. И уже поэтому я «предатель» в собственном Отечестве.
Ради победы жизни над смертью Иисус взошел на Голгофу. Когда же мы в России вспомним, что у нас есть своя страна? Когда же поймем, что будущее детей создается здесь и сейчас? Когда вспомним, что мы личности, а не холопы?
Признаемся честно, нам об этом подумать страшно. Страшно постоять за достойную жизнь в собственной стране, страшно защитить будущее своих детей. Страшно защищать свое Отечество небезразличием, уважением и защитой своих прав и законов, ответственностью перед собой и обществом. Даже умирающие на войне юные русские солдаты нас не мотивируют стать гражданами. Оно и понятно, признать предательство этих мальчишек гораздо страшнее. Пусть они лучше умрут, тогда не будет живых свидетелей нашей трусости и предательства страны и детей. А страх и ничтожность существования мы оправдаем патриотическими кричалками. И мы находим оправдание смертям своих детей на войне с украинцами высокими лозунгами о защите русских. Более абсурдного оправдания своим страхам я не слышал.
А почему в России некому русских защищать? Куда делись русские, способные заставить власть отвечать за разворовывание заработных плат простых рабочих на «президентской стройке» в Шира? Это же в русскую власть прокрались всякие воры и набивают за счет народа свой карман. Где те русские, что готовы защитить инвалидов, обворованных местными пенсионными чиновниками? Кто может встать за матерей из Хакасии, чьи дети были убиты в армии? Как достучаться до русских, способных защитить права родителей, повсеместно лишаемых в республике компенсаций за детсад? Или что? Русского духа не хватает? Применим исколешенное прикрытие своим страхам, мол, надо терпеть лишения, когда Родине тяжело? Велика Россия, а защищать русских надо только в Украине.
Покажите мне хоть одну армию мира, чьи воины ради спасения жизни солдат противника будут рисковать собой. Противника, только что стрелявшего в тебя и желавшего тебе смерти? Врага, пришедшего в твою страну, на твою землю? Кто же тогда, каратель?
Украинцы остались людьми. Вопреки предательству «братского народа». Вопреки обвинениям в «фашизме». Вопреки ахинее о «карателях», «киевской хунте», «убийцах мирного населения» и прочей пропагандисткой шелухи. Они просто люди. Вопреки всему. И главное Михаил Белевцов говорит в конце импровизированного допроса, скорее напоминающего воспитательную беседу и желание грозно отругать стрелявшего в тебя врага за плохой поступок (ремня надо было всыпать).
Михаил Белевцов обращается к российским матерям.
-Но вы там в России… – слова Белевцова навсегда отзовутся в истории нашей страны. Когда мы в России вспомним, что у нас есть своя страна…
Пленные десантники рассказали, что у подбитого БМП умирает тяжелораненый танкист. Добровольцы снарядили и отправили группу бойцов для спасения русского солдата. Парня вынесли из-под огня, эвакуировали в безопасное место и оказали первую медицинскую помощь. Разведка батальона вышла на обследование окраин хутора. 1 штурмовая рота с пленными десантниками залегли в огороде дома и ждали, когда закончат детонировать боеприпасы в уничтоженном грузовике.
- Покурили с Сардаряном, – рассказывает «Лекс», – за жизнь поговорили.
Эта милая беседа случайно попала на видео снятое Алексеем Фокиным.
- Нет, ну я, конечно, нагнал на него жути, мол, ты замолчал – я выстрелил, – улыбается Максим.
- Вы их, правда, вывести хотели, – спросил я «Лекса».
- А какие у нас были варианты, – пожал плечами Максим Финогин и, похоже, даже не заметил подвоха в моем вопросе.
«Мы потерь не считаем»
Разведка добровольцев, тем временем, принесла неутешительные новости. «Ихтамнеты» окружили Червоносельское с трех сторон. Поля и сам хутор под прицелом держали окопанные и прекрасно оборудованные минометные дозоры, артиллерия, танки, территорию простреливали снайпера. Окрестности находились под неусыпным наблюдением разведки. В лесопосадках рассредоточились крупные силы десантников. Поля опутаны растяжками. Вариантов у добровольцев было два. Прорыв или плен.
- Я взял Никиту и повел его в поле, – рассказывает Максим Финогин. Говорю ему, твои же не знают, живой ты или нет? Он кивает, мол, не знают. Помаши, говорю, пусть видят, что ты жив. Он помахал, покричал. Его сослуживцы поняли, что парень в здравии.
По хутору ударили из артиллерии и минометов, добровольцы укрылись в подпольях сельских домов, а после обстрела связались с россиянами и предупредили, что в следующий раз выведут пленных во двор и пусть армия бьет по своим солдатам. Не помогло. «Ихтамнеты» ответили, что это война и потерь они не считают.
- Это услышал Сардярян, – рассказывает «Лекс». Начал расспрашивать, мол, как у вас получить политическое убежище.
«Осада»
Неожиданно танкисты «ихтамнетов», державшие позиции справа от хутора, предложили добровольцам переговоры. Командир «заблудившихся» с позывным «Патриот» попросил украинцев дать медиков для помощи своим раненным. Солдаты умирали, а врачей у «ихтамнетов» не было. Погибли от артудара при переходе через границу. Добровольцы попытались договориться о выходе через позиции танкистов, но «Патриот» дал понять, что рад бы, да не может. Раненных танкистов привезли прямо на позиции «донбассовцев» в Червоносельское. Пока украинские медики оказывали помощь русским солдатам, добровольцы осматривали поле недавнего боя.
- Одна из немногих возможностей походить поснимать в полный рост, – вспоминает Алексей Фокин.
«Перемирие»
«Донбассовцы» тянули время и пытались бить во все колокола. Мобильной связи и интернета в хуторе почти не было, добровольцы забирались на крыши домов и пытались дозвониться до командования в Киеве. Командир батальона «Донбасс» Семен Семенченко обращался к высшему руководству Украины и требовал отправить подкрепление заблокированным в котле бойцам. Призывал общественность и родственников окруженных добровольцев пикетировать Минобороны.
- Можно слышать разные оценки деятельности Семенченко, – говорит автор видео в Червоносельском Алексей Фокин. Никто не поспорит с одним: Семен создал самый боеспособный добровольческий батальон. С какой целью, это уже другая история.
Военные начальники обещали отправить поддержку, а высокие руководители страны уверяли, что договорились с «ихтамнетами» о выходе блокированных подразделений Нацгвардии и ВСУ. Время шло, россияне коридор не открывали. Не шло и подкрепление. При попытке прорваться в котел неминуемо завязался бы бой, и канонаду услышали бы в Червоносельском. Но кругом стояла тишина.
Пока в уютных высоких кабинетах пытались договориться, на поле боя украинские добровольцы быстро нашли общие темы для бесед с пленными русскими солдатами.
- Командиры танкистам сказали, что они миротворцы, – рассказывает Максим Финогин. А в Украину идут уничтожать банду фашистов. Им запретили даже воду в колодцах брать, мол, «каратели» все отравили. И не брали – боялись. Мы дали им воды, попили хоть, вояки.
Само собой, обсудили и политическую повестку дня.
- Какую-то ерунду нам рассказывали, – вспоминает «Лекс». Про Порошенко, про Кличко. Им, мол, рассказывали какие мы тут все фашисты. Мы им говорим, увидели фашистов? Да не, нормальные люди. Ну, а какая тебе разница кто Кличко, что он делает. Он мэр Киева. А Порошенко президент страны. Не твоей страны. Мне брата хватало на эти бестолковые беседы.
«Нелегкий выбор»
«Заблудившиеся» пытались выбить добровольцев из Червоносельского. Хутор обстреливали из минометов и артиллерии. Схватку сменяло очередное перемирие и переговоры. «Ихтамнеты» предлагали добровольцам сложить оружие. Украинцы категорически отказывались. «Заблудившиеся» вновь открывали огонь по хутору, а после обстрела заново предлагали переговоры. И так раз за разом. Время шло. Блокированные в Червоносельском добровольцы уже понимали, что помощь вряд ли придет. А значит, судьбу себе придется выбирать из двух вариантов: плен или прорыв. Выбор предстоял нелегкий. Сложить оружие означало признать свое поражение на своей земле, в собственной стране. Но спасти раненных друзей. Пойти в прорыв, получалось, бросить раненных сослуживцев. Но сохранить свое лицо. Добровольцы раздумывали и пытались выиграть время. Одни считали, что надо сдаться и спасти раненных. Другие не верили обещаниям, что их передадут своим, и хотели прорываться. К единому мнению прийти не могли. Пленным русским десантникам и танкистам объявили, выходить будем вместе. Положат, так не судьба. Но пока мы живы, у вас все будет хорошо.
«Будем жить, Никита»
За полдень на переговоры к добровольцам в Червоносельское приехал представитель российских войск с позывным «Лиса». «Невысокого роста, худощавый, с усиками». Россиянин коротко описал перспективы удерживающих оборону в Червоносельском подразделений. У него приказ не выпускать из села добровольцев. При сопротивлении – уничтожить. Завтра хутор перекопает артиллерией с «Градами», и все погибнут. Выход один – сложить оружие. «Лиса» дал слово русского офицера, что раненым будет оказана помощь, а добровольцев передадут через буферную зону киевским властям при посредничестве «Красного креста». Когда «Лис» узнал, что у «донбассовцев» на исходе провизия, распорядился поделиться с украинцами сухпаем. Добровольцы решили вечером передать пленных десантников и танкистов. В 8 вечера состоялась передача.
- Я вел Никиту, – рассказывает Максим Финогин. Он подавлен был, молчал. Я его похлопал по плечу и говорю: Ну что, будем жить Никита?
Ночью те, кто считал, что нельзя верить слову русского офицера, ушли. Вышла только половина. Прорвется и выведет подчиненных российский офицер – подполковник МВД России, Алексей Тухватулин. По пути Алексей захватит автобус с российскими солдатами и, по сути, спасет им жизни.
«Слово русского офицера»
«Лиса» поставил ультиматум: сложить оружие или через два часа он ровняет хутор с землей. Для спасения жизни раненым добровольцы решили сложить оружие. Сожгли телефоны, тепловизоры, повредили оружие и вышли к расположению российских войск. Алексей Фокин («Заноза») спрятал карту памяти с видеозаписью в шов одежды.
«Лиса» обманул и сам назначил цену слову русского офицера. Украинским властям передали только раненых, а пленных добровольцев спустя сутки отдали ополчению ДНР. «Ихтамнеты» официально не являются стороной конфликта. Это «киевская хунта», как известно, убивает мирных жителей свободолюбивого Донбасса. А потому, по законам жанра, в плен «укрокарателей» могли взять только донецкие шахтеры и трактористы. Эти кадры пленных украинских солдат позже будут крутить по центральным российским каналам как подтверждение позорного поражения «укровермахта» под Иловайском. Заслушаться можно, какие жизненные вещи доносит ополченец Сеня до пленных добровольцев, доверившихся слову русского офицера.
«Фосфорные бомбы», «70 процентов населения», «убили детей, женщин, стариков»… Жуть, но в это будут верить. И некому будет сказать, что эти парни спасли русских танкистов и десантников и готовы были рискнуть своей жизнью ради того, чтобы защитить их жизни вновь, но уже от собственной армии при прорыве из Червоносельского. И ведь защитили бы.
Родина тем временем судорожно искала убедительные аргументы для отказа от своих солдат.
- Я верю, что они заблудились, потому что там нет маркированной границы, – заявил президент России Владимир Путин.
- Мы расцениваем эти сообщения как проявление информационной войны, – прокомментировал информацию о задержании десантников министр иностранных дел Сергей Лавров.
А украинцы русских солдат не бросили. Хотя имели полное право. В то время, когда Родина делала удивленные глаза и подыскивала убедительные выверты для отречения от своих солдат, «киевские каратели» думали, как сохранить их жизни и вывести из окружения собственной армии. Они спасли их без всяких громких слов. Потому что не могли поступить иначе. Потому что люди.
Кто же каратель и фашист?
«Возмездие за «преступления»
Деморализованных пленных бойцов «Донбасса» перевезли в Донецк. Во дворе бывшего здания СБУ их построят и вновь двинут пламенные речи о кровавой хунте и возмездии за убийство мирного населения. Для Максима Финогина, Алексея Фокина и Игоря Сухова начнется отсчет долгих дней в плену в собственной стране. Они даже попадут в объектив камеры пропагандистов очередной дешевой постановки о «преступлении и наказании» киевских карателей.
В плену Максим умудрится сохранить карту памяти с телефона Алексея Фокина с записями событий под Червоносельским. А главное, допроса российских солдат. Благодаря «Лексу» эти кадры посмотрели в ООН и можем видеть мы.
Алексея Фокина и Игоря Сухова освободят спустя 6 месяцев.
Допрашивавший российских солдат Михаил Белевцов будет освобожден спустя пару недель
Подполковник спецназа МВД России, Алексей Тухватулин после выхода будет назначен начальником штаба украинского батальона «Донбасс».
Раненый доброволец Олег Глуходед «Гор» умрет в поле под Червоносельским. Носилки с тяжелораненым украинским солдатом «ихтамнеты» выбросят из кузова. Останки добровольца украинский «Черный тюльпан» найдет только спустя год.
Все взятые в плен в Червоносельском русские десантники и танкисты будут жить. Все они здравствуют и поныне.
«Пусть поправляется»
Найти Никиту Терских не составило особого труда. Хотя он сменил ники в социальных сетях на довольно экзотические (вроде Klavius), а кое-где поставил на аватары неузнаваемые фотографии.
- Тебе привет от «Лекса», – написал я ему. Помнишь его в Червоносельском? Спрашивает, как у тебя жизнь сложилась? Он недавно перенес очень сложную операцию, только приходит в себя. Что ему передать?
Я был абсолютно уверен, что у Никиты сейчас начнется закос под крутого бойца, случайно попавшего в лапы коварных «киевских карателей». Само собой ,если бы они его не застали врасплох, то им бы всем показал. И коптя праведным гневом, он поставит меня, предателя, на мое законное место. Только так Никита мог прикрыть свой явно неудачный жизненный опыт битвы с фашизмом.
- Передайте ему, чтобы поправлялся и берег себя, – огорошил меня Никита.
- Максиму передать?, – от неожиданности я переспросил.
- Да, пусть выздоравливает скорее.
Чуть позже я предложил недавним противникам поговорить по Сети. Им же было о чем вспомнить. И Никита с Максимом поговорили. О чем, я не знаю. Не мое дело. Главное, что поговорили. А не стреляли.
С Никитой Терских мы встретились позже. Светлый, улыбчивый парень, а главное, живой.
- Они меня даже не били, – вспоминал Никита. Так, вначале попинали немного, – улыбается.
Никита после увольнения будет испытывать серьезные материальные трудности. Но в армию он не вернется, несмотря на возможность вновь подписать контракт. Терских оказался достойным, порядочным мужиком.
Не чета плененным вместе с ним Ивану Баданину и Евгению Сардаряну. Оба бойца после освобождения будут косить из себя крутых защитников России, вернувшихся из фашистского плена. А ведь украинские солдаты делились с ними в Червоносельском едой и водой, прятали от обстрелов и готовы были выводить из окружения, рискуя своими жизнями.
«Кто ненавидит меньше»
Весеннее утро в Киеве выдалось необычайно теплым. Птицы перебивали друг друга звонким пением, лучи яркого солнца пробивались сквозь кроны и поигрывали отражением на листьях деревьев, в воздухе тянуло свежей травой. Украина просыпалась. Мы сидим с Максимом Финогиным на лавочке в Золотоворотском сквере в центре Киева и наслаждаемся на утреннем солнышке свежесваренным кофе. Неподалеку группа женщин в одинаковых строгих костюмах заливаются смехом и одаривают нас недвусмысленными взглядами. «Лекс» не может успокоиться и посмеивается над моей привычкой переводить телефон в «авиарежим». Я же пытаюсь сопоставить свои мысли и осмыслить реальность происходящего. Я сижу прямо в сердце Древнерусского государства в центре Киева, с «укрокарателем», пробывшим в плену 5 месяцев, спасшим моего земляка и подарившего моей дочери икону Святой Софии. Да уж, мой сосед по гаражу Толян, каждый день поминающий до упаду русский народ на Донбассе, закодировался бы прямо тут.
- Красивые у вас женщины, – говорю Лексу
- Где, – отзывается Максим
- Справа, – киваю.
- Хорошенькие, – выдает он заключение спустя несколько секунд изучения барышень.
- Тикать тебе надо, – советует Лекс
- Не могу – отвечаю. Это то же самое, что мать бросить. Как потом с этим жить.
- Ну и дурак, погибнешь, – в словах Лекса непонимание и искреннее переживание за мою судьбу
- Я знаю, – отвечаю Максиму. Но это мое время, а другого у меня не будет.
- Все равно, – настаивает «Лекс», будет возможность – беги.
- Ты же не побежал, – парирую.
Больше говорить ничего было не надо. Лекс мог жить в России, я мог родиться и жить в Украине. То ли он наполовину русский, то ли я пополам украинец. Важно ли это? Не в стране дело, а кто ты в своем времени. Как отнесся к тем, кто рядом и в беде. Это и будет определять, кто ты и в чем твое Отечество.
- Максим, почему вы не могли бросить этих пленных десантников, – в третий раз спрашиваю Лекса по пути в аэропорт.
- Мы не можем возненавидеть вас хотя бы в половину того, как вы ненавидите нас, – отвечает Лекс.
Я с детства знаю, враг это тот, кто пересек границу твоего Отечества и стреляет в тебя. Даже облаченная на человеке форма супостата не означает, что он предатель. Пока не повернул против своих оружие. Все это не оставляет россиянам ни единого шанса…
Наша подлость обойдется нам очень дорого. Жизнь через большие потрясения заставит нас понять простые вещи. Чтобы чувствовать себя человеком, не обязательно кого-то ненавидеть. А чтобы уважать себя, не надо поклоняться вожаку. Ощущать себя частью великого можно без патриотических кричалок. А чтобы оставаться сопричастным, надо быть просто неравнодушным. Прогресс победит. И, похоже, скоро. Невозможно бесконечно тормозить развитие. Выживет ли моя страна, слетев с тормозов на всех парах, я не знаю. Другое скажу точно. Спасет нас не чудо. А тот, кто ненавидит меньше.
|
Вст. як домашню сторінку 
|
Додати в закладки 
|
