Готовность к войне

Давайте поговорим о войне. С циферками.

Когда-то автор этих строк работал в международке ныне покойной «Газеты 24». И по долгу службы время от времени звонил российским политологам. Один из них, тогда ещё просто несколько предвзятый, а сейчас окончательно превратившийся во фрика с ток-шоу, в контексте обсуждения иранской ядерной программы выдал меметичную фразу:

– Иран настроен вполне эсхатологично…

В переводе с заумного — иранское руководство вполне серьёзно готовится к Апокалипсису, концу времён и финальной битве добра и зла. И даже готово его приближать.

По иронии судьбы эсхатологическую готовность Ирана эксперт переоценил. Зато с годами прекрасно встроился в систему подготовки к концу света собственной страны проживания. В психологии известен такой эффект — проекция.

Ожидание Великой войны — вообще одна из особенностей российского массового сознания, в которой сошёлся старый культ «Великой Отечественной» и выпестованная Совком паранойя относительно враждебных намерений Запада и его стремления отнять бесценные российские ресурсы. Увы, эта особенность свойственна не только низам, но и верхам. Они ждут этой войны, расценивают как подготовку к ней все события на постсоветском пространстве — и наносят «упреждающие удары».

И здесь мы видим огромный разрыв с европейским видением мира. Тридцать лет либерализма и пацифизма заставили европейцев исключать такую войну как вариант. Эта перспектива настолько абсурдна и ужасна, что просто не рассматривается: каждый вменяемый европейский политик, да и гражданин, найдёт пару десятков причин, по которым она невозможна в современном мире.

Примерно как большинство украинских граждан, включая автора этих строк, пять лет тому назад могли прекрасно объяснить на пальцах, почему РФ невыгодно воевать с Украиной.

В коей-то мере эти аргументы были правдивы. На данном этапе РФ невыгодна полномасштабная война с Украиной, равно как и прямое вторжение в Европу. А вот о гибридной войне в отдельных регионах мы как-то не подумали. Как европейцы не особо хотят думать о возможном повторении банкета в странах Балтии.

В этом материале рассмотрим безопасность в Европе с учётом позиции крупнейшей экономической и политической силы ЕС — Германии.

Сравним цифры

Каждый раз, когда кто-то хоть сколь-либо приближённый к украинской оборонке осмеливается заявить, что украинская армия, вообще-то, некисло боеспособна по европейским меркам, желающие его высмеять выстраиваются в длинную очередь. Мол, гы-гы, сына, лол. Сравнил нашу армию, например, с немецкой…

Но тут подлый удар в спину наносит Deutsche Welle:

«Согласно новому исследованию Министерства обороны Германии, в состоянии боеготовности пребывают:

– 39 из 128 истребителей Eurofighter;

– 26 из 93 истребителей-бомбардировщиков Tornado;

– 16 из 72 транспортных вертолётов CH-53;

– 13 из 58 транспортных вертолётов NH-90;

– 12 из 62 вертолётов Tiger;

– 3 из 15 транспортных самолётов A400M;

– 105 из 224 танков Leopard 2;

– 5 из 13 фрегатов».

(сам отчет на немецком языке можно найти здесь)

Остаётся открытым вопрос, сколько из 160 тысяч немецких военнослужащих реально готовы к выполнению боевых задач.

Напомним, для сравнения: по данным украинской разведки, в «ЛНР» россиянами переброшено чуть менее 200 танков, в «ДНР» — чуть менее 500. Разумеется, это не Leopard 2, а Т-64, Т-72Б и прочие чудеса советского танкопрома. Но большинство из этих машин на ходу и в боеготовности. Что, в общем-то, означает, что у «ЛНР» больше боеготовых танков, чем у ФРГ. Спасибо хоть авиации пока нет.

И вот уже ВСУ со своими сотнями танков на ходу выглядят как-то бодренько. Не потому, что могучи, а потому, что современные европейские мерки несколько отстают от привычных нам представлений о военной мощи стран НАТО. И это проблема.

Эту проблему нужно держать в голове не тогда, когда мы рассматриваем возможность вторжения РФ в Германию — для этого нет экономических мотивов и политических причин, — а тогда, когда думаем о возможной реакции западных партнёров на новое обострение у нас или в странах Балтии. Когда они в следующий раз решат ограничиться глубокой озабоченностью, стоит учесть, что это не только потому, что они не хотят воевать с РФ, но и потому, что они попросту физически не способны быстро купировать её агрессию.

Да, есть Very High Readiness Joint Task Forces (VJTF) — специальная передовая бригада НАТО, расквартированная в польском Щецине и постоянно поддерживающая высокую степень боеготовности. Общая численность — 5 тысяч человек. Создана уже после начала конфликта в Украине именно для предотвращения аналогичного в странах Балтии.

Но знаете, в чём уникальность этих сил? Это наиболее хорошо экипированная группа заложников в мире.

Смысл их существования не в том, что они должны резко взять и купировать потенциальную агрессию РФ. Суть в том, что они должны прибыть на место этой агрессии и быстренько стать на пути россиян, чтобы россияне побоялись убивать немцев и французов. Ведь это же совсем не то, что убивать эстонцев или латышей. Расчёт ещё и идёт на то, что в таком случае россияне побоятся ответки (если что, Deutsche Welle не стесняется писать об этом прямым текстом).

А о чём DW не пишет, но что подразумевается — так это то, что эти совместные силы ещё и выступают круговой порукой стран-членов НАТО. Гарантируя, что никто не самоустранится от исполнения статьи 5 Североатлантического договора под предлогом, что немецкий солдат не должен умирать за Нарву. Если в тот момент немецкий солдат уже будет умирать в Нарве в составе общих сил — придётся вмешиваться.

Для справки: немцы не очень хотят. См. результаты соответствующего прошлогоднего опроса Pew Research (инфографика Delfi).

Таким образом, VJTF — именно что заложники. В зонах активных конфликтов такую роль иногда выполняют миротворческие войска. Но тут весь цимес в том, что конфликт ещё не начался.

Таким образом, жителям стран Балтии есть о чём переживать. Хорошие новости: на их территории размещены заложники, которые должны если не удержать россиян от атаки, то гарантировать, что в случае этой атаки отвечать будет вся Европа. Плохие новости: если Россия постарается, не факт, что Европе вообще будет чем ответить в краткосрочной перспективе. В долгосрочной — безусловно, будет. Да вот только захватить даже не Нарву, а всю Эстонию, много времени не нужно.

Ядерное сдерживание?

Извините, мы вынуждены процитировать классику.

Что характерно, из того же опроса Pew Research видно, что в странах Европы растёт поддержка НАТО. Вот странно: воевать за союзников не готовы, а поддержка союза растёт.

Это можно объяснить тем, что в НАТО эти страны видят не свой вклад, а чужой. В первую очередь — «зонтик безопасности» от США.

Проблема не только в том, что основные мощности Соединённых Штатов находятся далековато, но и в том, что как раз действующая администрация США демонстрирует явное недовольство привычкой союзников полагаться на их широкие плечи. И прямо это озвучивает. А что союзники? В прошлом году Германия — напомним, крупнейшая экономика ЕС, одна из крупнейших экономик мира — устами министра иностранных дел и его помощников несколько раз повторила мантру «нужно быть реалистами» (и не ожидать резкого роста финансирования обороны). Сейчас на оборону в Германии уходит 1,2% ВВП. НАТО требует 2%. «Будем реалистами», — заявлял глава МИД Германии Зигмар Габриэль в ответ на это год назад. В переводе с дипломатического — «идите в…».

Знаете, в чём злой сарказм судьбы?

Он это заявлял во время визита в Таллинн.

Ладно «воевать за союзников». Готовы ли немцы воевать за самих себя — за собственную страну, если она подвергнется нападению?

Сложно сказать, как сейчас, но в 2015-м, когда Gallup проводил соответствующий опрос, были не очень готовы.

Правда – в силе

Всё вышеизложенное объясняет многое. Например, стратегию Германии на сближение с Россией, поддержку её нефтегазовых инициатив. Германия не хочет войны — и, ощущая её потенциальную возможность, ведёт себя так, как будто Россия — лучший друг и надежный партнёр. Вдруг Кремлю понравится эта роль?

Ключевая проблема — не в соотношении сил. При желании экономика и демография могли бы позволить той же Германии взять на себя ключевую роль в обеспечении европейской безопасности.

Тут как раз встаёт проблема в философии, в самопозиционировании и ценностях, доказывая, что такие гуманитарные заскоки по-прежнему могут иметь приоритет над сухими цифрами, а сравнение ВВП Рима с ВВП готов, вандалов и гуннов, наверное, не полностью отображает серьёзность проблем у первого.

Сила развязывает руки даже тогда, когда не применяется. Слабость сковывает даже тогда, когда на тебя никто не нападает. Совокупность военной силы и готовности эту силу применить по-прежнему диктует основы международных отношений. Увы, но россияне успешно это прощупали. Сильное НАТО слабо именно неготовностью большинства его членов к серьёзному конфликту, который подталкивает их к выбору модели поведения «мы друзья и всегда такими будем».

Но можем ли мы их винить? Разве мы сами корректно оценивали угрозы ещё пять лет назад? Разве были у нас массовые протесты из-за многолетнего развала украинской армии? Разве расценивали мы всерьёз возможность войны даже после первой ласточки на Тузле и жирной лебёдушки в Грузии? Нет, мы дождались своего жареного петуха.

Единственное, что успокаивает в отношении стран Балтии — они оказались умнее нас. Им хватило чужих примеров. Они, поняв, что союзников не растолкать, готовятся к любому из возможных вариантов.

И это вселяет небольшую, но надежду.