Президенту Украины Зеленскому В. В.

Обращаюсь к Вам за помощью, т.к.сама не могу предать массовой огласке данную ситуацию, касающуюся маленького ребенка-сироты (не имею компьютера), а помочь грамотно оформить все это в электронном варианте человек, который мне помогает, не может. У него на это нет ни времени, ни сил.

Я очень надеюсь на Ваш профессионализм. Верю, что Вы как журналист поймете и постараетесь мне помочь. Прошу Вас максимально распространить обращение, которое я Вам высылаю. Если возможно сделать официальные запросы в соответствующие органы от журналистского сообщества и журналистских изданий, максимально проявить себя как четвертая власть. Прошу Вас также оформить петицию на основании этого сообщения. Ведь без поддержки общественности нам не справиться и не спасти малыша. Это обращение к президенту Украины Зеленскому В.В., обмундсмену по правам человека в Украине, омбундсмену по правам ребенка в Украине, Генеральному прокурору Украины и всем неравнодушным людям, кто готов защитить маленького ребенка в его праве на квартиру матери, здоровье, любовь и заботу бабушки, жизнь в городе, в котором родился, без обстрелов и страха за жизнь. Защитить от чиновничьего произвола и алчности родственников сестры, которые хотят отнять у крохи достойное будущее и сделать его бомжем.

Верю в Вашу помощь и поддержку.С уважением Инвалид 2 группы Купчик Наталья Николаевна.

г. Донецк ,ул. Артема 146/34,тел. 0714521756

Защитим ребенка

Люди как люди, любят деньги, из чего бы те не были сделаны, из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или золота. Ну, легкомысленны… ну, что ж… Обыкновенные люди… напоминают прежних… квартирный вопрос только испортил их. Это сказал Воланд в «Мастере и Маргарите» М.Булгакова век назад, а как будто вчера, о сегодняшних безбожных людях из этой истории.

В 2019 году умерла от гепатита молодая женщина 35 лет – Бондарева Мария, мать двух несовершеннолетних детей и, так уж случилось, – моя соседка. Она проживала в соседнем доме в приватизированной на нее малометражной двухкомнатной квартире.

В квартире также прописана ее старшая дочь2005 г.р., а вот сынишка Сережка2014 г.р., рожденный в ДНР, оказался нигде не зарегистрирован. Как же так, скажете Вы? Ведь ребенок автоматически должен был быть прописан в квартире матери уже по факту своего рождения и проживания с ней. Так говорит Закон, только вот он не для чиновников Управления по делам семьи и детей Киевского района города Донецка. При чем тут они? Все просто. Бондарева М.А., в девичестве Тимко, сама является сиротой, она росла со своими престарелыми бабушкой и дедушкой под опекой матери одной из своих одноклассниц. Под надзором Акиловой Н.Н., начальника отдела, которой вот уже 65 лет, а она плодотворно работает во благо детей. Только вот во благо ли?

При Украине эта чиновница боялась ответственности, поэтому старший ребенок Бондаревой М.А. прописан, а при ДНР она, вероятно, решила, что все дозволено, уверовав в безнаказанность.

Почему Мария не прописала своего ребенка в своей собственной квартире, я не понимаю. Знаю только, что она этого очень хотела.

В 2011 году она вышла замуж. Ее муж, а сейчас вдовец Бондарев Алексей не был против прописки ребенка в квартире жены. Тем более – и все об этом знали, – что на Лешу записан ребенок, который не является его родным сыном. Маша забеременела и родила Сережку, пока ее муж был на заработках в Беларуси. Оправдывали ее? Да нет, просто пожалели и простили. И разве она одна такая? И в чем виноваты дети?

Управление по делам семьи и детей Киевского района через миграционную службу разыскивало в 2015 году Бондарева А.С. в Белоруси, чтобы тот дал согласие прописать ребенка у себя. Вместо того, чтобы помочь матери сделать то же самое.

В феврале 2019 года у Маши Управление вообще забрало детей. Забрало незаконно. Детей вырывали из рук матери поздно вечером – почти ночью, без ее обращения, без передачи свидетельств о рождении детей, без решения суда и оповещения мужа женщины.

Родительских прав Бондареву М.А. тоже никто не лишал. Она умерла матерью.

Ее просто затравили. Бесконечные проверки квартиры, не давали видеться с детьми, предложенья самой отказаться от них ввиду тяжелых жизненных обстоятельств. Маша отказалась отдавать детей. И в подтверждения данного факта говорит то, что она не отдала, несмотря на все угрозы, документы на детей. Но человек часто слаб, с мужем Маша была в ссоре, да и находился он не рядом, его не было в городе. Она сильно запила.

Я всегда удивлялась, откуда эта хрупкая женщина брала силы. Даже напившись, она всегда была чистой, в чистой одежде, нигде никогда не валялась, всегда чисто в квартире, в которую можно войти, не плюясь. Ее дети тоже всегда были чистыми и ухоженными, хотя Маша и ранее прикладывалась к бутылке. Девочка ходила в школу. И никто не мог сказать по внешнему виду детей, что это несчастные дети алкоголички.

Во время войны, когда есть дети – сироты, дети бомжей, безнадзорные дети, которые и не знают, кто их родители, которые не имеют теплого угла, спят на трубах и воруют, чтобы выжить. Почему не эти дети заинтересовали «благодеятельницу» Акилову Н.Н.? Почему забрали детей, которые были все же сыты, пусть без излишеств, и жили с матерью, и в доме с центральным отоплением?

Вероятно, это самое отопление не давало спокойно спать некоторым (работавшим еще при Украине) чиновникам ДНР, а точнее приватизированная трехкомнатная квартира, почти в центре Донецка по ул. Артема.

Когда я узнала, что у Бондаревой Марии отобрали детей, я обратилась в Управление по делам семьи и детей Киевского р-на г. Донецка, к Главе района Левченко В.В. с тем, чтобы разыскали родственников детей. И временно передали ,на время разбирательства сложившейся ситуации, несовершеннолетних им. Это допускается Законом и даже желательно в отношении домашних детей. Мне отказали, заявив, что я никто этим детям.

Я сама стала искать родственников этих детей. И нашла. Но как выяснилось потом, Управление знало об этих людях и о месте их проживания.

Родной отец девочки, Ковалев Андрей Николаевич, даже общался с этими чиновниками. Иногда встречался с дочерью, алименты не платил, но как-то, по его разумению, помогал брошенной им более 15 лет назад, беременной от него сироте и их общему ребенку.

А вот мать мужа Маши оказалась женщиной порядочной, доброй и заботливой. Выяснилось, что со дня знакомства ее сына с Машей она помогала и ей, и детям, вплоть до дня, когда детей забрали.

Маша называла Галину Юлиановну мамой и даже передавала ей детей на время обстрелов Киевского р-на. Когда стреляли в Кировском р-не, вся семья собиралась в квартире Маши.

Бондарева Г.Ю. посещала школу девочки, когда вызывали родителей, чего не делал родной отец; покупала детям продукты и вещи, дарила игрушки, отмечая с ними их дни рождения; лечила, когда болели и все это на протяжении многих лет (с 2008 года).

Так кто же она детям, если не бабушка? Почему люди, которые хотят в трудное время заработать на опеке над ребенком и не продолжительно с ним общаясь, навязали ему свое присутствие принудительно, по воле все тех же надзорных над ним чиновников, являются кем-то, а женщина, которая помогала, сопровождала детей долгие годы, являясь по закону свекровью их матери, – никто им?

Что-то не так в «Датском королевстве»?

Бондарева Г.Ю. навещала детей и в Коммунальном учреждении (Детский социальный Центр администрации г. Донецка), куда дети были помещены без оповещения родственников и их согласия.

И еще один риторический вопрос: «Почему как при старой власти, так и при новой, Центр принадлежит не городу (Городской), а Администрации города – значит отдельным чиновникам?»

Галина Юлиановна, пройдя круги ада, созданные этими чиновниками, общалась с детьми, ездила со мной в больницу к мальчику, когда его привезли туда на скорой. И оформляла опеку над девочкой, т. к. той уже дали статус сироты и разъединили единоутробных детей, отправили в интернат № 1 г. Донецка для детей сирот. Она хотела забрать обоих детей одновременно, не нанеся им моральной травмы, не разделяя их. Об этом ей твердили чиновники во всех кабинетах, что эти дети могут быть забраны только вместе и никак иначе, т.к. она неродная бабушка.

Вот только, что не дозволено быку, дозволено Юпитеру. И чиновники в ДНР распоряжаются детьми, как боги – на свое усмотрение. Вертя законами, детьми и решениями в отношении детей-сирот, как им захочется, возможно, просто с выгодой для себя. Ведь кто спрашивает ребенка-сироту? Они бесправны. И дай бог после этого вырасти этим детям не озлобленными на весь мир. Ведь тогда можем заплакать мы: такие милые, залюбленные, домашние, встретив в подворотне очередного Чикатило.

Маленький ребенок-сирота, которого предала родная сестра, умерла мама и отнимают бабушку, что он чувствует? Кем будет, если удастся вырасти, возможно, раздавленным жизнью алкоголиком, как его умерший родной отец. Возможно бомжем, которым его хотят сделать как Акилова, так и семейство Ковалевых. Родная сестра, которая кричит «моя квартира».

О чем это? – скажете вы. Что за переход в повествовании? В том-то весь и ужас, что эта история может затянуться на целый роман. И надо бы сократить пояснение.

После смерти Маши Бондаревой я даже не представляла, что начнется. Я ведь и в смерть молодой женщины от гепатита в 21 веке не верю.

Когда я искала родственников детей, я думала, они помогут Маше, и все будут жить в любви и дружбе, забрав детей из Центра, заботясь о них и общаясь с уважением между собой.

Я бегала на костылях (я инвалид 2 группы детства), чтобы Управление по делам семьи и детей Киевского района помогло прописать к Бондаревой М.А. сына,2014 г. р., когда та тяжелобольная плакала на груди у свекрови с просьбой помочь детям. Галина Юлиановна лечила невестку, приезжала к ней в больницу каждый день, привозя дорогие лекарства и ухаживая за ней. Маша умерла у нее на руках. Бондарева Г.Ю. похоронила свою невестку Бондареву М.А.. Перед похоронами была заказана панихида об отпевании. Я как могла старалась помочь Галине Юлиановне.

Я первый раз была на похоронах. Но когда я так близко увидела молодую красивую и такую умиротворенную женщину, я вдруг поняла, бог простил ей ее прегрешения, а сама Маша уходит в иной мир спокойно, зная, что эта маленькая женщина, которая стоит рядом со мной у гроба, позаботится о ее детях и никогда их не бросит. На похоронах был и вдовец (муж Маши) Бондарев Алексей. А вот детей Маше из социального Центра ни на похороны матери, ни даже в церковь, нам не дали, заявив, что те с остальными детьми едут на экскурсию.

Когда мы возмутились этой дикостью, объяснив, что все формальности (письменное обращение) мы выполнили: девочка большая, и эта практика неоднократно уже применялась Центром; мы готовы оставить личные документы и взять с собой их специалиста. Нам заявили, что это особо ранимые дети (вероятно, среди всех детей ДНР) и оставили их в группе.

А нас стали пугать полицией, которая тут же приехала. Правда, когда я сделала встречный вызов на 102, пыл блюстителя порядка, как и «благодетелей» Центра, резко убавился. Надо быть сильным и мудрым человеком, чтобы после всей этой травли не озлобиться и достойно похоронить невестку в этот день. Там, на кладбище, я дала себе слово, что помогу этой женщине с детьми.

А вот Ковалева А.Н., родного отца Тимко Виктории – дочери Маши, на похоронах не было. Замаливать свои грехи он явно не собирался. Да и не спешил брать опеку над дочерью, пока ее мать болела. Хотя я его просила. Сделала все, чтобы помочь в этом. Чего я хотела? Ведь 14 лет дочь ему была не нужна, и только боязнь ответственности заставляла его хоть что-то делать.

Но случилось «чудо». После смерти Бондаревой М.А. Ковалев прошел генетическую экспертизу и все же забрал ребенка из интернета.

У «чуда», как я потом поняла, оказалось название – квартира. Ведь у самого Ковалева А.Н. дом сгорел при странных обстоятельствах задолго до войны. Хотя мне он врал, что от обстрелов ВСУ. Сам он проживает в доме жены, который является собственностью ее матери. Вряд ли Ковалев там даже прописан. Но имеет справку переселенца в Украине, вероятно, снимая там жилье.

Своего жилья у него нет. А его несовершеннолетняя дочь прописана в 2-х комнатной приватизированной квартире почти в центре города. Он является ее законным представителем. Не знаю, думал он об этом или нет, но случись что с ребенком, он наследник второй очереди. Но о деньгах за квартиру он явно думал, если не он, то жена – мачеха девочки, слишком уж дорогая у нас генетическая экспертиза, да и содержание еще одного, не родного ей ребенка, вряд ли ее радует. Во всяком случае, все мои просьбы не разлучать детей и забрать малолетнего Сережку,2014 г.р., родного брата его дочери, в одну семью и взять над ним опеку, не возымели успеха. Мне открытым текстом Андрей Николаевич заявил, что Сережка не его ребенок и он ему не нужен; у него есть свой сын, который с ними живет и, дай бог, поднять хотя бы двоих. Это его право, а не обязанность. И чисто по-человечески даже понятно. Непонятно только стало, когда он мне заявил, что и по достижении совершеннолетия его дочь не будет брать опеку над малолетним братом Сережкой ,т.к. сама еще будет маленькой.

И уж совсем я удивилась, когда поняла, что Ковалевы препятствуют взятию под опеку Бондарева С.А. Галиной Юлиановной, пусть не родной, но бабушкой, которая, в отличие от них, принимала участие в жизни детей.

Все дело в том, что Бондарева Г.Ю., как и я, добиваемся прописать ребенка в квартире матери, чтобы потом у него не возникло никаких сложностей в получении наследства матери (своей доли квартиры). Ведь разница в возрасте детей большая, да и жить они будут в разных семьях. А если будет незаконно продана квартира детей, что является не единичным случаем с сиротским жильем, Бондарев С.А. станет бомжем. Ведь опекуны, согласно семейному законодательству, не обязаны предоставлять подопечному жилье по достижению им 18-ти лет. Тем более дарить его.

На все мои просьбы к Ковалеву А.Н. помочь мне и Галине Юлиановне прописать мальчика в квартире матери, как уже законному представителю его родной единоутробной сестры, я получила отказ. Хотя его дочь, проживая с ним, прописана в квартире умершей матери. На мой вопрос в Управлении по делам семьи и детей Киевского р-на: «Почему?» мне ответили: «Имеет право». Но разве дети, рожденные от одной матери, имеют разные права? Или дети, рожденные до войны, правее? А может, рожденные в ДНР, вообще бесправны? Тогда становится понятно, почему можно разбиться в кровь, чтобы помочь выжить маленькому ребенку. И я, как и бабушка (1960 г.р.) Бондарева Г.Ю., не бросим малыша. А опасение, что от ребенка вообще решили избавиться, чтобы он не мог в ближайшее время ни претендовать на квартиру матери, ни даже упоминаться в этой связи, не беспочвенны.

Устав от оскорблений и угроз в свой адрес лишить его родительских прав, Бондарев Алексей – законный муж Бондаревой Марии, сначала пытался объяснить чиновникам, что он не сидит на месте, не на курорте, работа его сопряжена с многочисленными разъездами, а Сереже, записанном на нем, помогает его мать. Потом психанул и обратился в суд для проведения генетической экспертизы на установление отцовства. Да и то сделал он это после того, как Управление по делам семьи и детей Киевского р-на подало на него в суд Кировского р-на на лишение его родительских прав. Парень просто не хотел «позора». Какая глупость. Ведь все знали, в том числе и чиновница Акилова Н.Н., что родной отец Сережки умер в 2019 году, за два месяца до смерти матери ребенка, от внутреннего кровоизлияния после побоев. Сильно избитого и разутого на лавочке нашего дома его нашли соседи и отвели домой. Возможно, скорая не приехала, потому что он был пьян. А потом решили, что он спит. В общем, жуть.

Об этой смерти стало известно и Бондареву Алексею. И он надеялся, что после проведения всех юридических формальностей в отношении отцовства над ребенком, вопрос с Сережкой будет улажен. Алексей знал, что его мать собирается брать опеку над этим мальчиком, ведь до этого она оформляла опеку над детьми своей умершей невестки.

Сам Алексей был хорошим отчимом девочке. Вика его звала папой. И он никогда не обижал детей жены. Об этом говорят соседи как в Киевском, так и в Кировском р-нах, куда Маша приезжала с Лешей и детьми к свекрови. Да и тот факт, что Тимко Мария вышла (официально) замуж в 2011 году и, став Бондаревой, так и осталась его женой до самой смерти, говорит о многом. Да и Сережку она записала на Лешу, зная, что он его не обидит.

Бондарев А.С. и не собирался обижать пасынка, тем более наносить ему вред или подвергать его жизнь опасности, отправляя под обстрелы. Он был уверен, что ребенок будет под опекой его матери. Ведь 9 лет официального брака до смерти Маши. Статус вдовца. Похороны жены. И за время, когда ребенок был записан на него, малыш не пострадал. Помощь его матери этим детям. Все это должно что-то значить для чиновников ДНР и давать приоритет его матери в опеке над сыном умершей невестки. Алексей ведь не писал официальный отказ от Бондарева Сергея Алексеевича.

После того, как Бондарева Г.Ю. обратилась за окончательным согласованием чиновников опеки над ее внуком в ее пользу, ребенка за два дня (со слов Ковалева) вывезли в Горловку под опеку. Вероятно, под выстрелами в Горловке самое место ребенку-сироте, рожденному в Донецке, имеющему в наследство здесь квартиру и проживающего с рождения в ней.

На все наши официальные обращения нам дают ответы, где указаны разные даты опеки и предлагают обжаловать действия соответствующих чиновников в суде ДНР. При этом никто из советчиков не спешит предоставить решение об опеке над Бондаревым С.А., которое действительно, ввиду многих нарушений может быть оспорено в судебном порядке и отменено по решению суда; как и пересмотрено комиссией, назначившей эту опеку. Даже Аппарат омбудсмена по правам человека Дарьи Морозовой дал нам отписку. Указав, что Государственная служба по делам семьи и детей сообщила им, что все в порядке и нарушений нет. Дикость какая-то. Мы жалуемся на Акилову и ей подобных, а им сбрасывают эту жалобу, чтобы ее закрыть.

А то, что малолетний дончанин перевезен и находится в прифронтовой зоне под обстрелами – это не нарушение? И это при том, что его готовы взять в Донецке. Вероятно, для Аппарата по правам человека это норма. На вопрос: «Кто может гарантировать жизнь ребенку под обстрелами ВСУ в Горловке?» – мне ответили, что он не один такой. Ответ убийственный. Вместо того, чтобы вывозить детей из обстреливаемых зон, чиновники будут их туда поставлять как неодушевленные предметы (вторсырье). Хочется предложить этим благодетелям отвезти в Горловку своих детей, а не сирот.

То, что у Бондарева С.А. на нервной почве (как на счет постоянной стрельбы?) возникают проблемы со здоровьем, мало кого волнует. Да и его жизнь, похоже, тоже.

Ковалев А. Н. по сути приговорил маленького ребенка и, обижая пожилую женщину, в надежде, что квартира достанется только ему и его ребенку, не дает себе усилий включить мозги. Вначале разберутся с невинным малышом, а затем и с его ребенком. Ведь, так утверждают все, кто знает 15-летнюю Ковалеву В.А. (Тимко В.А.), она далеко не ангел. Многие вообще критически к ней настроены и возмущены ее отношением к брату, которого все жалеют. И все это чиновники Управления по делам семьи и детей знают. Планы их не изменились. Они уверены, что квартиру они все равно получат. Вопрос времени, и его у них полно (три года). Это у меня с Бондаревой Г.Ю. времени один год, чтобы оспорить опеку над малышом. Спасти ему здоровье, а может быть и жизнь, вывезя из обстреливаемой прифронтовой Горловки. А с учетом обстрелов этого города каждый день на счету.

Но все, что я вижу сейчас – это максимальное затягивание времени чиновниками, принимающими решения в отношении ребенка, и пустые близнецы-отписки, которые не содержат конкретных сведений, чтобы их можно было обжаловать в суде. На все мои попытки связаться с назначенными опекунами, полный игнор, как в отношении меня, так и Бондаревой Г.Ю. с их стороны. А все, что я вначале просила у горловских чиновников, так это то, чтобы опекуны позволили женщине, которую ребенок считает своей бабушкой, хоть иногда видеться с ним на любой территории и при необходимости помогать ему. Ведь это мама должна быть одна, а бабушек у ребенка может быть много, ведь не бывает много любви и заботы для сироты. Вот, только, похоже, не это интересует горловских опекунов. Удивительная забота о донецком ребенке. А как насчет горловских детей-сирот? Опекунам не жаль детей-сирот, которые проживают рядом с ними? Ведь в Горловке есть такой же социальный Центр для детей, оказавшихся без опеки родителей, как и в Донецке. Вероятно, стремления этих опекунов другие. Ведь никто малыша не стал усыновлять. Зато все заинтересованные лица хотят, чтобы о Бондареве Сережке просто забыли. Все ответы и уговоры Галины Юлиановны отпустить ситуацию, тому подтверждение. Почему не хотят рассмотреть вопрос о пересмотре опеки и возращения ребенка в Донецк? Возможно, нам, двум женщинам, и не справиться с порочной системой, но бросить маленького ребенка-сироту, который тебе верит, мы не можем.

Нам нужна Ваша помощь. Я обращаюсь ко всем неравнодушным людям с мольбой об этом. Возможно, поддержав и защитив семью Бондаревых, мы поможем сотням других семей, оказавшихся в трудных жизненных обстоятельствах, у которых хотят отнять неродных детей.

Сколько в ДНР вторых, третьих и т.д. браков? И разве все эти родственники могут быть бесправны в отношении детей, которых любят и о которых продолжительное время заботились, даже если не сложился брак и рождены эти дети не ими?

Возможно, чиновники не понимают, что людям надо помогать, а не добивать их. А маленькое сердечко ребенка тоже болит. Практика отнимать детей у близких людей – это порочная практика в цивилизованном государстве. А во время войны – это просто преступление.

Является ли Донбасс территорией Украины? Готова ли новая власть защитить своего маленького гражданина? На все эти вопросы жители ответят, судя по отношению этой власти к крохе-сироте?

Маленького Бондаря Сережку приговорили, потому что он родился во время войны и не имеет украинского свидетельства о рождения. А значит, его для мира нет и можно легко отнять у него приватизированную квартиру матери, «послав» под обстрелы.

Бондарева М. А. была гражданкой Украины и гражданство своего малолетнего ребенка и старшей дочери не меняла.

Сможет ли не Голобородько, а Президент Зеленский помочь вернуть Бондарева Сережку 2014 года рождения из прифронтовой Горловки в Донецк?

Готова ли Украина защитить безвинного малыша? Или в сводках ДНР мы услышим, что Бондарев С. А.2014 г.р. погиб во время обстрелов Горловки силами ВСУ?

Петиция

в защиту малолетнего Бондарева Сергея Алексеевича

В чем сила, спрашивал Данила Багров и сам отвечал, – в правде. А правда этой петиции в том, что, переживая войну, люди должны жить лучше. Каждая человеческая жизнь бесценна и ее нельзя подвергать опасности, тем более жизнь маленького ребенка, отправляя его в прифронтовую зону. А пожилая женщина, родная она или не родная бабушка ребенку, если заботилась о нем и продолжает помогать, имеет право участвовать в его жизни. Сам ребенок имеет право уже сейчас быть прописан в квартире своей умершей матери и проживать в ней. И, независимо от взрослых, которые будут сопровождать его до совершеннолетия, когда он вступит в право наследства, не стать бомжем, а вырасти достойным и счастливым человеком. Вот только сейчас защитить себя и свои права малолетний ребенок не может. А мы взрослые можем. Вместе мы сила. И нас должны услышать.

Кто согласен с этим утверждением и как и я готов помочь малышу , своей подписью скажите - поддерживаю.

На фото: маленький Сережка, котрого хотят убить