26 ноября 2013 г. в Константиновке состоялось очередное заседание суда по делу В. Попова, который якобы покушался на жизнь С. Чернова, о чем уже писалось http://www.kontrast.org.ua/news/1751.html. По утверждению подсудимого, рану Чернову нанесла его сожительница Анна Купина, которая всю вину «повесила» на В. Попова.

Как уже заведено в наших судах, заседание началось на 30 мин. позже назначенного времени. В первой его части проводился допрос свидетелей по делу. О свидетеле со стороны обвинения Куприкове Н. сообщили, что якобы он находится в России и присутствовать не сможет. Показания давала свидетель со стороны защиты – мать подсудимого В. Попова, которую все-таки допустили к суду как свидетеля, хотя ранее следователем и прокуратурой предпринимались попытки обвинить ее в даче якобы ложных показаний, звучали и угрозы «повесить» на нее статью 383  УК Украины – «заведомо неправдивое сообщение о совершении преступления».

Мать подсудимого рассказала, как 02.07.2013 г. Е. Медникова, в  доме которой Анна Купина сменила окровавленную одежду на чистую, диктовала ей заявление, поскольку сама писать, по кК словам, не могла. Затем под продиктованным ею заявлением она собственноручно поставила свою подпись. По словам свидетельницы, Е. Медникова отдала ей окровавленную футболку и подробно изложила события, происшедшие 30.06.2013 г., когда к ней в дом заявилась Купина в окровавленной одежде вместе с Виталтем Поповым (подсудим по делу), без спроса переоделась в ее вещи, а свои оставила. Затем Купина попыталась уйти вместе, прихватив с собой сумку с продуктами, принадлежащую Медниковой. И именно при попытке отобрать у нее свою сумку Медникова получила травму, из-за которой не могла сама написать заявление, – Купина избила ее, угрожая при этом и дальнейшей расправой. Этому есть свидетели. И таким свидетелем является не только Виталий Попов, который видел происходившее, однако в конфликт не вмешивался. Цена свидетельских показаний подсудимого в глазах суда невелика. Однако пикантность в том, что существует весьма достоверное и непредвзятое свидетельство – видеозапись этих событий, которую по чистой случайности сделала на видеокамеру соседка Медниковой. Но следствие удивительным образом осталось равнодушным как факту наличия такого  весомого доказательства, так и запечатленному им. Памятуя об угрозах А. Купиной, Е. Медникова, обратившись к врачу, пояснила наличие травмы тем, что упала с дерева, а на очной ставке все, написанное в заявлении, отрицала.

Интересна судьба окровавленных вещей. Их сфотографировал друг Виталия Алексей Логвинов, на них четко видны следы крови, на шортах (уже уничтоженных тремя ворвавшимися в дом Медниковой амбалами) пятна крови облиты медным купоросом. Дело осложняется тем фактом, что А. Логвинов уехал на заработки в Россию и вызвать его как свидетеля теперь очень сложно, фотографии он позже выслал Поповой. Окровавленную футболку Попова предлагала следователю. Он сказал, что не имеет права брать, пусть Купина напишет заявление (как будто она против себя улики захочет отдавать!), сославшись на то, что Купина предоставила уже следствию вещи, в которые была одета в день преступления. Далее Попова предоставила суду эту футболку. Увидев ее Купина, не удержалась и воскликнула: «У меня никогда не было такой футболки!».  Судья пояснил, что изъять и приобщить вещи на суде невозможно, защитники могут подавать ходатайства об изъятии улики, проведении экспертизы и приобщении ее к делу.

Далее В. Попова рассказала, как 01.07. к ней в дом пришли ее сын с Купиной – обое пьяные. Купина ворвалась в дом с матами. Тогда мать подсудимого вызвала милицию с просьбой помочь выгнать нахалку, милиция приехала, но ничем не помогла, сказав: «Бабушка, у вас есть палка, вот и прогоните ею». Попова не растерялась и позвонила на горячую линию Кабинета Министров. Ей пообещали помочь. Через полтора часа приехала милиция на сей раз, по словам матери подсудимого, «половина горотдела», а также сотрудники уголовного розыска. Но к тому времени Попов с Купиной уже ушли.

Защитник задал вопрос Поповой: «Рассказала ли Медникова о том, сообщила ли ей Купина, за что она напала с ножом на Чернова?». В ответ Попова сказала, что Медникова действительно слышала от Купиной объяснение причины ее нападения – якобы за то, что документы на дом отца Купиной оказались у Чернова.

Далее защитник попросил уточнить, было ли открыто дело против Поповой, о котором она обмолвилась. Да, следователем Козловским, который проводил очную ставку Поповой с Медниковой, было открыто дело против матери подсудимого. Причем в протокол не были внесены все угрозы в адрес матери подсудимого со стороны Медниковой, изменившей свои показания. Затем Попова представила суду документы об открытии против нее уголовного дела. Мать подсудимого подала заявление в Донецкую облпрокуратуру с жалобой на действия следователя, следственного судьи и работников прокуратуры, в данное время ожидает ответа.

Подсудимый, в свою очередь, задал вопрос свидетелю: сообщала ли Медникова о том, что к ней приходили некие инвалиды с татуировками домой? Попова подтвердила, что Медникова говорила об этом. Приходили три амбала, один из них без кисти руки, второй с татуировками, с угрозой потребовали спрятанные вещи Купиной, облили шорты купоросом и ушли. А произошло это сразу после того, как Попова сообщила следователю, где находятся окровавленные вещи, и попросила их изъять. Свидетель В. Попова рассказала суду, как те же «амбалы» приходили и к ней домой, но не застали ее, что видела соседка.

Также мать подсудимого рассказала, как ей неофициально сообщили, что ее сыну угрожали в РОВД сделать укол, вызывающий сердечную недостаточность, а также применяли недозволенные действия (о чем далее). На просьбу матери увидеться с сыном после произошедшего следователь Козловский ответил отказом. Тогда она отправила в Донецкую областную прокуратуру соответствующее заявление. В ответе прокурора Шиянь сообщалось, что  никаких недозволенных действий к ее сыну не применялось.

После допроса свидетеля В. Поповой суд вызвал для дачи показаний А. Купину. Последняя явно нервничала: торопливо и сбивчиво стала говорить, что отказывается от своих предыдущих показаний, окровавленная футболка не ее, Медникову по фамилии не знает, утром 30.06 у нее не была, а виделась на рынке, когда та сдавала масло, и сумку с продуктами она не забирала, хотя наличие ее у себя не отрицала. Всем присутствующим, наверное, видно было, что она врет.

Также А. Купина сообщила, что Поповой не мог угрожать ее брат, Купин С., поскольку находился в то время на лечении. 01.07 А. Купина, якобы, весь день была дома, потому что у нее брал показания горотдел милиции еще с ночи 30.06. А у Попова дома она никогда не была, только приблизительно знает, где находится его дом. На вопрос адвоката, правда ли, что она спровоцировала Попова пойти к Чернову «разобраться», ответила, что нет, он сам захотел пойти, а потом хвастался, что «Серега искал палача и нашел». Свидетель же Бойко в досудебных показания рассказывает о том, как Купина жаловалась на своего сожителя и показывала синяки от его побоев, провоцируя, тем самым, Попова пойти и «разобраться».

Очень странной выглядела ситуация, что сразу после происшествия никто не обратился в милицию, на что обратил внимание защитник подсудимого. Как не признать необычным, что Попов нанес ножевые ранения гражданскому мужу Купиной, а она не только не обратилась в милицию, но, как минимум, не выгнала обидчика, а пошла с ним вместе дальше пить к Бойко и Куприкову. Адвокат так и спросил: «Так вы в сговоре были?», но Купина оказалась крепким орешком, сбить ее с толку и заставить признаться в преступлении оказалось невозможным. А. Купина объяснила, что Сергей не хотел вызывать скорую помощь, боялся Виталия, сказал, что ничего серьезного, а она оказала Чернову первую медицинскую помощь, хотя на самом деле помощь Чернову оказывал именно Попов со своим другом А. Логвиновым.

В. Попов задал вопрос Купиной о том, какие же из ее показаний правильны, ведь на суде она сказала, что ножа не видела, а на досудебном следствии описала его и сказала, что Попов положил окровавленный нож в карман бриджей (что противоречит заключению судмедэкспертизы, не обнаружившей следов крови на бриджах); сказала вначале, что удар был нанесен, когда потерпевший сидел в кресле, а потом – что в момент нанесения удара тот сидел на диване; ночевала 30.06 она толи дома, толи у подружки (а В. Попова утверждает, что у нее во дворе под навесом). На это судья ответил: «Досудебные показания не прикладываются к делу».

После допроса свидетелей суд приступил к изучению материалов дела. При чтении документов, подготовленных следователем Козловским С. В., судья то и дело делал язвительные замечания по поводу безграмотности и плохого почерка следователя.

Рассматривая протоколы следственных экспериментов, проведенных с А. Купиной и потерпевшим С. Черновым, суд пытался выяснить, был ли удар ножом в грудь Чернова сверху или был давящий, поскольку в показаниях на суде появилось именно это слово. Для Купиной, оказывается, разницы нет, а вот Чернов вообще сказал, что Попов прислонил нож к груди и давил, без размаха. Адвокат тогда пытался выяснить, значит, была борьба Чернова с Поповым, на что потерпевший ответил: нет. Интересно, Чернов, что мазохист?!

Материалы очных ставок В. Поповой с Е. Медниковой, а также В. Попова с А. Купиной и С. Черновым не заинтересовали судью, который нехотя отмечал: «Зачем вы подаете это? Свидетели уже допрошены». А вот акт судмедэкспертизы В. Попова судья вообще не хотел читать подробно, на что подсудимый попросил все-таки это сделать. В протоколе написано, что телесных повреждений, имевших дело к происшествию, не обнаружено. Попов же на суде утверждал, что на самом деле судмедэксперт Степаненко не осматривал его, а написал все со слов. Судья тут же возразил, что к делу это не относится. На помощь пришел защитник, который прямо спросил подсудимого, наносили ли ему телесные повреждения с 02.07 по 10.07. На что Попов, ответил, что к нему применяли пытки в горотделе милиции – электрошок! А это – прямое нарушение Европейской конвенции по правам человека. Но судье А. Мироседи даже этот факт был неинтересен, он только ехидно спрашивал: «Почему вы об этом не заявляли письменно, везде пишете, а тут молчите?». Глупый вопрос, неужели не ясно уважаемому судье, что человек после пыток вряд ли сможет что-либо писать! На это подсудимый сообщил, что ему угрожали, в том числе и тем, что нанесут вред его матери, если он сообщит о пытках. И теперь мать подсудимого В. Попова, напуганная угрозами, вынуждена проживать не в своем доме. А эксперт Степаненко вообще махнул рукой и осматривать подсудимого не стал, что также неудивительно.

Ненужным показался судье и протокол обыска дома Е. Кравцовой, сожительницы Попова. На что подсудимый удивленно заметил: «Ну как же, там же я нож, со слов Купиной, оставил!». Еще Попов заметил, что из дела вынут лист с показаниями Кравцовой. На что судья еще раз заявил, сославшись, на УПК Украины: «Материалы досудебного следствия суду не подаются».

Досталось от судьи и прокуратуре за назначенные цитологические экспертизы крови. Ими установлено, что кровь на месте преступления принадлежит Чернову, возможна примесь крови Купиной. Судья раздраженно спросил: «Зачем эта экспертиза? Чтобы было больше бумаг?». Даже судья заметил, что прокуратуре нечего делать!

Актом судебно-медицинской экспертизы С. Чернова установлено, что ему было нанесено колото-резаное ранение, квалифицированное как тяжкое телесное повреждение. Интересно, как он мог еще ходить с таким опасным ранением?!

Следователь Козловский С. В. подал  обвинительное заключение без смягчающих обстоятельств, поскольку предоставил неправдивые сведения о состоянии здоровья Попова. Он взял справку из тубдиспансера написав, что подсудимый не находится на там учете. Хотя у Попова, наоборот, на руках есть документ, утверждающий обратное.

В конце заседания наконец-то до прокуратуры дошло, что не было выявлено орудие преступления, то есть нож, поэтому нельзя предъявлять подсудимому обвинение, используя слово «нож». Как будто раньше нельзя было проверить дело и увидеть это?! Поэтому прокурор вынесла обвинение в новой редакции.

Безусловно, В. Попов виноват, но только не в том, что «порезал» Чернова, а в том, что прикрывал А. Купину после совершения ею преступления и не вызвал Скорую помощь, а затем милицию. Восторжествует ли справедливость в этом деле, увидим дальше.